Начать жизнь заново
Шрифт:
– Алекс Брайн!
Я слегка вздрогнул и обернулся от окна, глядя на преподавателя. Как жаль, меня прервали как раз на размышлениях о технологиях суррогатного материнства.
Вздыхаю, поднимаясь с места. Алекс Брайн. Ну не глупо ли? Гениальные юристы, которые воспитывают не менее гениального сына, носят самую, что ни на есть, заурядную фамилию.
– Повтори, что я только что сказал.
«К чему этот суровый тон?»
– Глава муниципального образования является высшим должностным лицом муниципального образования и наделяется уставом муниципального образования собственными
Преподаватель недовольно хмыкает, но разрешает мне сесть. И на чем он пытался меня подловить? Я знаю всю программу вплоть до экзаменационных вопросов. Да, так бывает, когда в сухих законах ты спасаешься от ежедневности.
Я снова отворачиваюсь к окну, подперев рукой голову. С того памятного разговора мы с родителями практически свели наше общение к нулю. Учитывая, что мы и до этого не особо задушевно беседовали, сейчас вся ситуация дома стала… абсурдной, именно. Думаете, этого слова слишком много в моем лексиконе и вообще в жизни? Я тоже так думаю.
Самое паршивое, что невесту они мне нашли, как и обещали. Зовут ее Андреа, она дочь второго судьи из отцовского штата. Очаровательная блондинка с ногами от ушей, ямочками на щеках, замазанных тонной косметики, и обворожительной улыбкой. А еще она редкостная дрянь и, на самом деле, та еще сука. Что говорить, мне искали породистую сучку, ее и нашли. Но родителям Андреа понравилась, о чем мне незамедлительно сообщили и потащили знакомиться. Естественно.
За весь вечер мы перекинулись буквально парой фраз, однако даже этого хватило, чтобы у меня выработалось стойкое отвращение к размалеванной курице. После этого я всячески избегал дальнейших встреч, что на удивление увенчалось успехом. От меня отстали с предложениями навестить семью нареченной, и я снова скрылся от мира за кипой книг.
Только слышал иногда, как отец говорил матери: «Ничего. Мы с тобой тоже не разговаривали до свадьбы». Да вы и сейчас кроме работы ничего не обсуждаете, Господи.
Вздохнув, я потер виски. Не самое лучшее время думать об этом. Дернув упавшие жалюзи, я снова повернулся к профессору, привычно погружаясь в простоту юридических законов.
***
После занятий у меня был запланирован очередной марш-бросок до суда. И почему все мои встречи назначены впритык? Времени на дорогу совсем не остается. Но у меня же «плотный график», на мелочи просто нет времени. Конечно, подумаешь, полчаса на такси. Впрочем, неважно.
Но когда я добрался до места, мой «курирующий судья» (привязалось как-то к нему это прозвище, ну не помню я имени) меня немало удивил. Уже даже тем, что мне не пришлось в который раз ждать его, разглядывая план эвакуации. Он встретил меня у дверей своего кабинета и огорошил новостью, что сегодня он возьмет меня с собой на суд. Естественно, не за судейскую трибуну, но я не думал об этом. Наконец-то мне стало интересно, ведь, как бы удивительно это не было, но на настоящем суде мне предстояло быть впервые.
Рассматривалось дело о причинении тяжкого вреда здоровью по неосторожности. Двое мужчин, по показаниям следствия, давних друзей, выпили и начали драку. Причина драки установлена
Мужчине, сидящему на скамье подсудимых, я бы дал лет 50, не меньше, но знал, что ему всего 32. Уже полгода шло следствие, теперь суд.
Весь судебный процесс я был поглощен работой адвоката и прокурора, делал заметки в блокноте, отмечал что-то новое для себя. Они устроили настоящую словесную баталию, и меня потрясло, насколько четко сформулированы и продуманы их выпады. Кажется, это был едва ли не первый раз, когда я не думал, что профессия адвоката – совсем не то, чего бы я хотел.
Судебное разбирательство шло уже второй час, когда судья объявил перерыв. Он скрылся в совещательной комнате, и в зале повис легкий гул голосов. Я как раз перечитывал то, что успел записать, когда ко мне кто-то подошел. Я смутно узнал в мужчине одного из коллег отца, но не смог вспомнить ни имени, ни фамилии. Впрочем, это было и не нужно. Главное, он знал меня.
Перекинувшись со мной парой фраз, отцовский коллега повел меня к адвокату – познакомить. Неожиданно мы разговорились. Как оказалось, Чак, а именно так звали адвоката, работал на Митчелла Моргана. Совпадением это было или нет, но мы успели несколько поверхностно обсудить дело, по которому шел суд, затронуть некоторые части следствия и плавно перешли на более интересную тему, касающуюся непосредственно его работы на мистера Моргана.
Казалось, что этот Морган был славным малым, если такое словосочетание вообще было применимо к чиновникам. По крайней мере, он был неплохим руководителем, по словам Чака.
Судьи не было около часа, и все это время мы с адвокатом вели довольно непринужденную беседу. Я бы не сказал, что воодушевился после нее в ожидании моей будущей работы, но настроение все-таки улучшилось. Суд продолжился, и я снова занял свое место в зале.
Еще час, и все закончилось. Мужику дали три года, видимо, прокуратура поработала на славу. Или же Чаку обещали недостаточный гонорар, в конце концов, я прекрасно знал, как устроена эта система. Пока суд принимал решение, я успел поговорить с коллегой отца. Ничего особо интересного от него я не узнал, но все же считал, что день мой прошел продуктивно.
Когда объявили приговор, мыслями я уже был дома, выстраивая разговор с отцом. Я так увлекся этим делом, что пропустил момент, когда осужденного попросили вывести из зала суда. Но вдруг… Этот мужчина поднял голову, и я случайно столкнулся с ним взглядом. И в этот момент мой мир, остановившись на секунду, дал трещину.
Эти глаза… Лучше бы я никогда не видел этих глаз. Но это я понял далеко не сразу.
***
Остальные события, произошедшие после суда, я помнил смутно. Я перекинулся еще парой фраз с Чаком, попрощался с ним и с коллегой отца. Мой «курирующий судья» встретил меня у своего кабинета. Мы о чем-то еще поговорили, и он проводил меня до такси. Не помню, как я ехал домой.