Начнем все сначала
Шрифт:
Равнодушно предложила:
– Ты можешь идти, если хочешь. Я и одна справлюсь.
Ольга не решилась больше пререкаться с дочерью директора школы и молча принялась натягивать малярный комбинезон. Жанна к работе была уже готова – на ней был старый трикотажный спортивный костюм, в котором она ходила на уроки физкультуры еще в старших классах, на голове по-бабски повязан белый ситцевый платок, делавший ее похожей на крестьянку со старых фотографий.
Экипировавшись, они прошли в отделение начальной школы. Открыв банку с белой водоэмульсионкой, принялись красить валиком высокий потолок класса.
– Надо было очки надеть, всё не так противно бы было! – вытершая с лица жирную белую кляксу Ольга мечтала поскорее закончить эту пренеприятную работенку, а Жанна была рада тяжелому труду, от которого по вечерам болело все тело, но зато в голову не лезли дурацкие сожаления.
Она так боялась поверить Павлу и вновь страдать, так стремилась вырваться из западни, в которую для нее превратился город, что даже обрадовалась болезни учительницы русского языка и литературы. Мудрая Анастасия Павловна, которой тоже было хорошо за шестьдесят, заболела и преподавать больше не смогла. Школа в Ивановке осталась без педагога, и Жанна уговорила отца поговорить с деканом, с которым тот в свое время учился вместе в их же универе.
Ввиду исключительных обстоятельств ей разрешили пройти два курса за один год, и она, поднапрягшись, получила диплом не за пять лет, как полагалось, а за четыре года. Едва защитившись, на следующий же день уехала в Ивановку, надеясь обрести здесь душевный покой.
Но не получилось. За месяц, проведенный здесь, она бесконечно вспоминала свою комнату в общаге, Юльку, однокурсниц, занятия. И Павла, хотя о нем-то она вспоминать категорически не хотела. Но он настойчиво выпрыгивал из памяти, как чертик из табакерки, точно так же, как и наяву. И вспоминался не безжалостным и грубым, как при их роковой ссоре, а страдающим и виноватым, как этой весной. Может быть, она сделала ошибку, так поспешно уехав? И тут же говорила себе – конечно, нет! Ничего хорошего у нее с ним быть не может. Он просто попрыгунчик, ищущий сексуальных утех, и верить ему нельзя ни на грош.
Побелив один класс, девушки решили сделать небольшой перерыв. Не умываясь, прошли в палисадник и сели на скамеечку, глубоко вдыхая свежий воздух. Ах, как этого чистого, с примесью пряного смолистого аромата, воздуха, не хватало Жанне в городе! Вспомнив вонючий смог, которым ей приходилось дышать почти четыре года, она брезгливо поморщилась. Нет уж, больше ее в большой город и сдобным калачом не заманишь!
Вдалеке раздался низкий гул большой сильной машины, и Ольга встрепенулась.
– Интересно, кто это? На наши, ивановские, машины, не похоже. Похоже на иномарку: слишком низкий звук.
В ответ Жанна предложила:
– Может, работать пойдем? Глядишь, к четырем и закончим.
Но Ольгу с улицы увести оказалось невозможно. Жанна ее прекрасно понимала – в их селе любое новое лицо было равносильно хорошему спектаклю. Но вот ровный гул приблизился, и стало ясно, что машина едет прямиком к школе. Ольга принялась заполошно стирать с лица белесые потеки, нервно приговаривая:
– Господи, кто-то едет сюда, может быть, проверка из районо, а я в таком виде!
Увещевания Жанны, говорившей ей, что на данный момент они работают
Почему-то у Жанны сначала остановилось, а потом бешено забилось сердце, хотя из-за тонированных стекол машины не было видно, кто внутри. Но вот, подтверждая ее волнение, двери распахнулись и из джипа не спеша выбрался Павел.
Жанна поняла, что не может вздохнуть. Когда он радостно ей улыбнулся и вежливо поздоровался, она не смогла ответить ни слова. Решив, что она не желает с ним разговаривать, он огляделся вокруг и мирно произнес:
– А тут неплохо. Вполне можно жить.
Жутко покрасневшая Ольга несмело спросила:
– А вы кто?
Павел бросил на Жанну вопросительный взгляд, но помертвевшая девушка сидела выпрямившись, будто проглотив тот самый аршин, про который так любили говорить в прошлом веке. Не дождавшись подсказки, он индифферентно представился:
– Павел Новицкий.
Ольга обрадовано подхватила:
– Вы по объявлению?
Он насторожился.
– Какому объявлению?
Та радостно пояснила:
– Да в газете! Наш директор дал объявление, что нашей школе требуется преподаватель математики и физики. С предоставлением благоустроенного жилья! – Последние слова она произнесла со священным трепетом, считая их самыми главными в этом предложении.
Павел снова бросил вопросительный взгляд на Жанну, и снова был вынужден выкручиваться своими силами.
– Что ж, мне это вполне подходит. Буду очень рад служить у вас учителем.
Эти слова он произнес с явным сарказмом, но восторженно глядящая на него Ольга этого не заметила. Подскочив, она подбежала к нему и принялась скороговоркой объяснять, как здорово, что он к ним приехал.
– …Не пожалеете, право слово! У нас тут и грибы, и ягоды, и леса заповедные! И волки есть, и медведи, и рыси!
Очнувшись от охватившего ее ступора, Жанна резко прервала девушку:
– Да шутит он, не видишь, что ли! Когда это у нас оставались городские денди?
Запнувшись на полуслове, Ольга хотела возразить, но не нашлась, что ответить.
Павел, догадавшийся, что в Ивановку и впрямь не приезжают горожане, заносчиво поправил:
– Ну что ж, значит, я буду первым!
Жанна хотела заметить, что здесь ему делать нечего, но это значило бы обнаружить свое с ним знакомство. И она молча прошла в школу. Через пять минут к ней присоединилась впавшая в эйфорию Ольга. Из нее, как из рваного мешка с горохом, сыпались отдельные фразы, которые она от восторга не могла закончить:
– Он уже пошел к Дмитрию Сергеевичу! На работу устраиваться! Он мне сам сказал! Какой мужчина! Ты знаешь, как он на меня посмотрел? С интересом! А если я оденусь нормально и подкрашусь как следует, то неизвестно, что у нас получится. Он, между прочим, мне сказал, что не женат! И детей у него нет!
У Жанны болезненной стрелой пронзило сердце. Конечно, нет. Он сам не захотел своего ребенка. В глазах защипало, и она сердито шмыгнула носом. Не будет она плакать! После тех страшных дней она ни разу не плакала, не будет и сейчас!