Начни. Врежь страху по лицу, перестань быть «нормальным» и займись чем-то стоящим
Шрифт:
Упорный труд может сократить ваше путешествие, а лестница для избранных никуда не приведет.
Игнорируйте голоса
Истории без драконов скучны.
Фраза «…И они жили счастливо» не прозвучит, если в какой-то момент этому счастью не угрожала опасность, если исход приключения не терялся в туманной дали, если жизнь героев не висела на волоске.
Герой без злодея – вовсе не герой. Супермен без Лекса Лютора – обычный «мен», и фильм о нем вышел бы очень скучным.
Но не беспокойтесь, в этой истории тоже есть свой злодей. Дракон.
Вы
Наверное, мы застряли в Лесу голосов.
Однажды в домике 1920-х годов постройки рядом с железной дорогой и зданиями, будто сошедшими с картин Нормана Рокуэлла [22] , мой друг Эл Эндрюс задал мне вопрос.
22
Норман Рокуэлл – популярный американский художник и иллюстратор XX века. Прим. перев.
Эл руководит некоммерческой организацией Porter’s Call во Франклине. Лет десять назад он понял, что среди клиентов, которые приходили к нему за психологической консультацией, было много музыкантов. Кому-то из них отчаянно требовалось безопасное место, чтобы привести свою психику в порядок, но они не могли себе позволить традиционную терапию. Другие продавали десятки миллионов пластинок и нуждались в пространстве, где могли бы побыть самими собой, а не соответствовать имиджу, выработанному для церемоний вручения «Грэмми».
Тогда Эл устроил встречу с представителями звукозаписывающих компаний Нэшвилла и заявил им: «Вы тратите миллионы, чтобы артисты стали суперзвездами. Вы окружаете их талантливыми музыкантами, стилистами, дизайнерами и вспомогательным персоналом. Но потом их жизнь летит в тартарары. Я предлагаю вам спонсировать Porter’s Call, где музыканты и их родственники могли бы получать бесплатные психологические консультации».
Представителям звукозаписывающих компаний очень понравилась эта идея, и последние десять лет Эл предоставляет артистам такое убежище. Это удивительное место в городе, который обычно пережевывает и выплевывает музыкантов [23] .
23
Нэшвилл – «столица» музыки кантри. Прим. перев.
В Porter’s Call принимают только тех, кто имеет контракт со студией звукозаписи; но мой отец учился с Элом в одном колледже, так что Эл позволяет мне обойти это правило. Однажды Эл спросил: «Что говорят тебе твои голоса?»
Я подумал, что вопрос какой-то безумный, и в ответ собрался выдать что-нибудь из психотерапевтического жаргона, в котором поднаторел за последние годы:
«Мои родители недостаточно часто обнимали меня».
«Мне хотелось бы научиться рефлективному слушанию».
«Может быть, на этом сеансе мы разберемся с психологическими травмами, которые нанес мне отец?»
Но в итоге я решил ответить вопросом на вопрос: а что
Он на несколько секунд умолк и, как мне кажется, задумчиво почесал бороду: так всегда делают психотерапевты в фильмах. Наконец он сказал: «Я много лет задавал этот вопрос тысячам людей и узнал, что ни у кого нет положительного внутреннего голоса. Внутренний голос никому не говорит: “Ты достаточно стройна. Ты очень хороша собой. Люди будут в восторге от нового проекта, над которым ты работаешь. Ему предстоит огромный успех”. Поэтому мне интересно, что говорят тебе твои голоса.
Мы обычно думаем, что они говорят нам правду. Мы так долго слышали их, что доверяем им. Мы считаем, будто они о нас заботятся, желают нам добра, пытаются нас защитить или помочь нам. Мы считаем свои голоса друзьями, но на самом деле они наши враги».
В тот день я ушел от Эла без ответа. По дороге домой я обдумывал этот вопрос. Что мне говорят мои голоса?
Вопрос беспокоил меня много недель. Я не бросился сочинять по этому поводу меланхоличные вирши и не вытатуировал его экзотическим шрифтом на запястье, но он никак не оставлял меня в покое.
Я решил избавиться от него весьма простым способом: записывать то, что говорили мои голоса. Я не собирался отправляться на поиски просветления или бороться с медведицей [24] , но мог как минимум попытаться узнать, слышу ли я эти голоса, и записать их послания.
В первую очередь я услышал голос, говоривший достаточно очевидные вещи.
Я много лет каждое утро слышу в уме и сердце один и тот же вопрос. Один из моих голосов всегда спрашивает: «Ты счастлив?» Вопрос короткий, но он вызывает длительную дискуссию.
24
Обряд посвящения у индейцев Северной Америки ради поиска и понимания смысла жизни. Прим. перев.
Голос: Ты счастлив?
Я: Более-менее. Я не чувствую счастья все время. Иногда мне грустно.
Голос: Ого! Ты не счастлив все время? Сейчас у тебя работа, о которой ты мечтал. Ты пишешь, выступаешь и получаешь за это деньги. Ты работаешь с Дэйвом Рэмси! Если ты сейчас не счастлив все время, то не знаю, будешь ли ты вообще когда-нибудь счастлив.
Я: Ой! Я чувствую себя несчастным, даже просто думая об этом. Как мне это исправить?
Голос: Может быть, сегодня ты можешь сделать что-нибудь безупречно, и это принесет тебе абсолютное счастье.
Я: Хорошая мысль. Что именно сделать?
Голос: Трудно сказать. Лучше подстраховаться и сегодня сделать безупречно всё.
Я: Нужно быть безупречным весь день? Это большое напряжение. И я уже чувствую себя несчастным.
И т. д. и т. п.
Не успеваю я оглянуться, как мои творческие способности, лучшее время и силы – всё подчиняет себе этот голос. И он не один; в ходе своего путешествия я слышу множество голосов.
Это голоса страха и сомнений, и ими управляет простая истина: они становятся громкими, только когда вы выполняете важную работу. Хотите и дальше идти по посредственной дороге? Хотите довольствоваться заурядностью до самой могилы? Ладно, тогда страх и сомнения оставят вас в покое.