Национальная система политической экономии
Шрифт:
Смит обходит молчанием это влияние, которое испытывает меновая ценность земли. Что касается Сэя, то он полагает, что вопрос о меновой ценности земель не важен, так как на их производительность не влияет повышение или падение их цены. Печально слышать, когда писатель, которого немецкие переводчики называют учителем народа, высказывает столь ошибочное в основании своем мнение в вопросе столь глубоко интересном для народного благосостояния. Мы, напротив, настаиваем на том, что лучшим и наиважнейшим мерилом национального благосостояния является именно повышение или понижение меновой ценности земли и что всякие колебания и кризисы в этом вопросе должны быть причислены к самым печальным язвам, которые только могут обременять страну92.
Школа благодаря своей привязанности к теории свободы торговли — свободы в том смысле, в каком ей хотелось это понимать, была введена в этом вопросе в заблуждение, потому что нигде колебания меновой ценности земли и кризисы не бывают сильнее, чем у народов земледельческих, которые ведут свободную торговлю с богатыми и могущественными мануфактурными нациями.
Внешняя
Внешняя торговля могущественно влияет на возвышение ренты, а также и на ценность земли, пока нация обладает еще на обширных пространствах необработанными или слабо обработанными землями, пока она производит необходимые предметы оптового торга, которые мануфактурными нациями, более ее богатыми, принимаются в обмен за мануфактурные изделия, если только эти предметы не представляют затруднения при перевозке, пока сушествует на эти предметы продолжительный спрос, пока этот спрос способен увеличиваться пропорционально возрастанию производительных сил земледельческой нации и пока он не прерывается ни войной, ни иностранными торговыми ограничительными мерами. Но раз недостает одного из этих условий или какое-либо из них прекращается, указанное влияние внешней торговли или приостанавливается, или даже часто вызывает значительное и продолжительное ретроградное движение.
Особенно вредно отзывается в этом отношении колебание заграничного спроса в том случае, когда вследствие войны, неурожая, недостатка в заграничном привозе или вследствие других подобных обстоятельств у мануфактурной нации является потребность в большом количестве пищевых продуктов и сырья вообще или в иных предметах оптового торга в частности и когда, затем, вследствие заключения мира, хорошего урожая, увеличившегося ввоза из других стран или вследствие законодательных мер этот спрос в значительной степени снова прекращается. Если это влияние продолжается только короткое время, то земледельческая страна может извлечь из этого некоторую пользу; но если оно продолжается в течение нескольких лет или в течение целого ряда лет, то оно начинает регулировать все отношения земледельческой нации и ведение частных хозяйств. Производитель привыкает к потреблению, и те удовольствия, которые при других обстоятельствах он оттолкнул бы как роскошь, становятся для него настоятельной потребностью. Увеличение дохода и ценности его земельной собственности позволяют ему приступить к улучшению обработки земель, предпринимать постройки и делать приобретения, чего он без этого никогда бы не сделал. Покупки и продажи, арендные договоры и займы заключаются им пропорционально увеличению земельной ренты и ценности земли. И само государство не остановится перед увеличением в расходах пропорционально увеличению благосостояния частных лиц. Но если такой спрос внезапно прекращается, то это нарушает равновесие между производством и потреблением, между упавшей в цене недвижимой собственностью и долговыми обязательствами, залогом которых она является и сумма которых не уменьшается, между денежной арендной платой и денежной доходностью земли, между государственными доходами и расходами, а результатами всего этого являются банкротства, затруднения, упадок энергии, и нация начинает отставать в экономическом, равно как в нравственном и политическом развитии. Таким образом, земледельческое благосостояние, как организм под влиянием опиума и крепких напитков, возбуждается лишь на один момент и ослабляется на целую жизнь — это Франклинова молния, блестяще освещающая предметы на мгновение с тем, чтобы потом погрузить их в непроглядную тьму ночи.
Преходящее благосостояние земледелия — зло гораздо худшее, чем неизменная и постоянная бедность. Для того чтобы благосостояние стало действительным счастьем для отдельных лиц и наций, оно должно быть продолжительным. Но оно будет продолжительным только тогда, когда создается шаг за шагом и когда в самой стране заключается гарантия этого роста и этой продолжительности. Низкая меновая ценность несравненно лучше, чем ее колебания; и только прогрессивное и постоянное повышение этой ценности обеспечивает стране продолжительность благосостояния, а гарантия прочного и постоянного роста для наций развитых заключается в создании собственной фабрично-заводской промышленности.
Как мало еще распространены истинные воззрения на влияние туземной фабрично-заводской промышленности на ренту и на ценность земли сравнительно с влиянием на то и другое внешней торговли, с особенной ясностью можно видеть из того, что собственники виноградников во Франции все еще считают себя обиженными протекционной системой и в надежде на повышение своей ренты требуют возможно большей свободы торговли с Англией.
Отчет доктора Беринга о торговых сношениях Англии и Франции, имеющий предметом разъяснение выгод, которые могла бы извлечь Франция от увеличения ввоза английских фабричных изделий и возникающего отсюда увеличения вывоза французских вин, заключает в себе самые убедительные данные против аргументации автора.
Чтобы показать, насколько может увеличиться отпуск французских вин в Англию при свободе торговли, д-р Беринг сравнивает ввоз французских вин в Нидерланды ( 2 515 193 галлона в 1829 году) с ежегодным ввозом из Англии ( 431 509 галлонов ).
Но предположим, хотя это более чем невероятно, что отпуск французских вин не встречает в Англии препятствий в укоренившемся там пристрастии к спиртным напиткам, портеру
Но если взглянуть на дело глубже, то результат будет совсем другой. При возможнейшей свободе торговли — не говорим при полной, хотя принцип и аргументация доктора Беринга это и допускает, — едва ли возможно сомневаться в том, что англичане завоевали бы большую часть французского мануфактурного рынка в пользу своих фабричных изделий (в особенности что касается шерстяного, хлопчатобумажного, льняного, железного и фарфорового производств). По самому умеренному расчету можно допустить, что при сокращении французской фабрично-заводской промышленности население городов уменьшилось бы на миллион и что на миллион меньше людей занято было бы в деревнях для поставки в города пищевых продуктов и сырья. Доктор Беринг в настоящее время сам высчитывает потребление сельского населения в 16 1/2 галлона на душу, а для городских жителей вдвое — по 33 галлона на душу. Поэтому вызванное свободой торговли уменьшение фабрично-заводской промышленности в стране имело бы результатом сокращение внутреннего потребления вина на 50 млн. галлонов, между тем как вывоз увеличился бы лишь на 5-6 млн. Тяжело отозвалась бы на французских виноделах операция, благодаря которой потеря на спросе страны была бы вдесятеро чувствительнее, чем проблематичный выигрыш на спросе заграничном.
Одним словом, что в данном случае испытывается на вине, то же самое будет и с мясом, хлебом и вообще пищевыми продуктами и с сырьем; в большой стране, призванной к развитию собственной фабрично-заводской промышленности, фабричное производство создает в десять-двадцать раз больший спрос на земледельческие продукты умеренного пояса и, следовательно, в десять-двадцать раз сильнее влияет на повышение ренты и меновую ценность земельных участков, нежели самый цветущий вывоз этих самых продуктов. Убедительнейшим доказательством в этом случае является высота ренты и меновой ценности земельных участков вблизи больших городов в сравнении с положением того и другого в отдаленных провинциях, хотя бы последние и были связаны со столицей путями сообщения и торговыми сношениями.
Теория ренты может быть рассматриваема или с точки зрения ценностей, или с точки зрения производительных сил; затем ее можно рассматривать и со стороны частных интересов, например, со стороны отношений между землевладельцами, арендаторами и рабочими или, главным образом, со стороны отношений общественных и национальных. Школа подходила к этой теории большей частью только с точки зрения частной экономии. Насколько нам известно, она, например, нигде не выясняет, каким образом тем с большей выгодой расходуется земельная рента, чем ближе она к месту производства, каким же, однако, образом в разных государствах рента обыкновенно расходуется там, где живет глава государства, например в абсолютных монархиях в столицах, удаленных от того места, откуда она получается, а следовательно, с наименьшей выгодой для земледелия, для общеполезных промыслов и для развития умственных сил страны. Там, где дворянство, владеющее поземельной собственностью, не пользуется никакими правами, ни политическим влиянием, кроме права служить при дворе и занимать какую-либо должность, и где все общественные силы сконцентрированы в столице, там в среде земельных собственников сказывается стремление к этому центру, так как нигде иначе они не в состоянии удовлетворить своему самолюбию и с удовольствием прожить доходы со своих земель; а чем большее число их привыкло жить в столице, тем менее замечается общественности в провинциальной жизни и тем менее она дает прихотливых удовольствий для души и тела, а чем более провинция отталкивает дворянство, тем более его влечет столица. Таким образом, провинция теряет почти все те средства прогресса, которые доставляет ей расходование земельной ренты, в частности — те фабрики и умственные силы, которые поддерживаются рентой, отнимаются столицей. Эта последняя достигает, без сомнения, блеска, так как она соединяет в себе все таланты и большую часть производства для удовлетворения требований роскоши. Провинция же лишается тех умственных сил, материальных средств и, в частности, тех промыслов, которые наталкивают землевладельца на сельскохозяйственные улучшения и дают возможность осуществить их. Этим большей частью объясняется, почему во Франции, главным образом при неограниченной монархии, рядом со столицей, которая превосходила и умственными силами, и блеском все города европейского континента, земледелие делало лишь слабые успехи и в провинции сказывался недостаток в умственном развитии и в общеполезных отраслях промышленности. Но по мере того как дворянство, владеющее земельной собственностью, приобретает независимость по отношению ко двору и влияние на законодательство и администрацию, по мере того как представительная система и административная организация распространяют на города и провинцию право самоуправления и участия в законодательстве и в администрации страны, по мере того, как, таким образом, является возможность заслужить уважение и получить влияние в провинции и благодаря провинции; тем с большим удовольствием дворянство и образованный зажиточный средний класс остаются на тех местах, откуда они извлекают доходы, и расходование земельной ренты оказывает влияние на развитие умственных сил и социальный строй, на успехи сельского хозяйства и на развитие в провинции отраслей промышленности, полезных для большинства.