Национальная система политической экономии
Шрифт:
Принцип ренты — это польза, которую земля обеспечивает тем, в исключительном распоряжении которых она находится, размер же этой пользы определяется суммой умственных и материальных капиталов, которыми обладает общество вообще, а также теми средствами, которые находятся в распоряжении частных лиц, специальными качествами почвы и затраченными на нее прежде капиталами, — все это дает возможность и законное право всякому извлекать отсюда материальные ценности или удовлетворять свои умственные и материальные потребности или вкусы.
Рента — это процент с капитала, определяемого фондом натуральным, или капитализованный натуральный фонд. Территория той нации, которая пришла к капитализации натурального, служащего для земледелия, фонда, и то лишь несовершенным способом, который дозволяет степень ее цивилизации,
Глава XXI. Фабричано-заводская промышленность и торговля
До сих пор мы говорили только об отношениях между земледелием и фабрично-заводской промышленностью, потому что эти отношения являются существеннейшими элементами национального производства и потому, что, не имея предварительно ясного представления об их взаимодействии, трудно было бы как следует понять особенные функции и роль торговли. Нет сомнения, что торговля также производительна, как утверждает школа, но проявление ее совсем иное, чем в земледелии и в фабрично-заводской промышленности. Эти последние снабжают рынки товарами; торговля же является лишь посредником в обмене товаров между земледельцами и мануфактуристами, между производителями и потребителями.
Отсюда следует, что торговля должна регулироваться соответственно интересам и нуждам земледелия и фабрично-заводской промышленности, но не земледелие и мануфактурная промышленность должны следить за интересами и нуждами торговли.
Но школа поняла это последнее положение как раз в обратном смысле, приняв девизом выражение старого Гурнэ: laissez farie, laissez passer — выражение, которое столько же на руку грабителям, плутам и бездельникам, как и купцам, и уже по одному этому достаточно подозрительно. Это извращение понятия, жертвующее интересами фабрично-заводской промышленности и земледелия, при абсолютной свободе действий в пользу притязаний торговли, является естественным последствием той теории, которая обращает внимание только на ценность и никогда на производительные силы и которая смотрит на весь свет как на одну и нераздельную республику купцов. Школа не замечает, что купец может достигать своих целей, заключающихся в приобретении ценностей, путем обмена, даже в ущерб земледельцев и мануфактуристов, наперекор производительным силам и не щадя независимости и самостоятельности нации. Ему безразлично, да и характер его операций и его стремлений не позволяет ему заботиться о том, какое влияние оказывают ввозимые или вывозимые им товары на нравственность, благосостояние и могущество страны. Он ввозит как яды, так и лекарства. Он доводит до изнурения целые нации, ввозя опиум и водку. Доставляет ли он, посредством законного ввоза или контрабанды, сотням, тысячам людей занятия и средства к жизни, доводит ли он их до нищеты, ему совершенно безразлично, лишь бы только ему реализовать барыш. Попытаются ли его голодные соотечественники эмигрировать, убегая от нищеты, которую терпят в своем отечестве, он и из этого извлечет меновые ценности, перевозя их в далекие страны. Во время войны он снабжает неприятеля оружием и провиантом. Если бы было возможно, он продал бы за границу все, до пахотных полей и лугов включительно, и получив деньги за последний кусок земли, он сам сел бы на свой корабль и экспортировал бы самого себя.
Таким образом, ясно, что интерес коммерсантов и интересы торговли целой нации — вещи настолько различные, как небо и земля. В этом смысле еще Монтескье сказал: «То, что стесняет купца,
Торговля возникает из фабрично-заводской промышленности и земледелия, и ни одна нация в наши дни не может развить во внушительных размерах торговли внутренней и внешней, если она не двинула у себя до высокой степени совершенства эти главные отрасли производства. В прежнее время были, во всяком случае, отдельные города или союзы городов, которые были в состоянии вести обширную посредническую торговлю с помощью иностранных фабрикантов и земледельцев; но с возникновением великих земледельческих мануфактурных и коммерческих государств исчезла возможность даже думать об осуществлении посреднической торговли в том виде, в каком ее вела Ганза. Во всяком случае, эта торговля настолько ненадежна по своей сущности, что едва заслуживает даже рассмотрения наряду с той, которая зиждется на собственном производстве страны.
Самыми важными предметами внутренней торговли являются следующие: пищевые продукты, соль, топливо, строительные материалы, ткани, сельскохозяйственные и фабричные орудия и инструменты и сырые продукты земледелия и горного дела, которые составляют предметы первой потребности для фабрик и заводов. Эта внутренняя торговля в стране с развитой в высшей степени фабрично-заводской промышленностью несравненно значительнее, чем в стране чисто земледельческой. В последней земледелец большей частью принужден ограничивать свое потребление лишь собственным производством. За недостатком большого спроса на разнообразные продукты и за недостатком в путях сообщения он вынужден производить все предметы потребности, какова бы ни была производительная сила, присущая его земле; за недостатком средств обмена он принужден сам производить фабричные изделия, ему необходимые.
Топливо, строительные материалы, пищевые продукты и горные произведения при недостатке удобных путей сообщения располагают самым ограниченным рынком и не могут быть потому перевозимы на далекие расстояния. При ограниченности рынка и спроса на пищевые продукты нет побуждения к сбережениям и накоплению капиталов. Поэтому у наций чисто земледельческих капитал, посвященный внутренней торговле, сводится почти к нулю; поэтому все предметы производства, особенно чувствительные к переменам погоды, испытывают сильное колебание в цене; поэтому, чем исключительнее нация отдается земледелию, тем более ей грозит опасность дороговизны и голода.
Вследствие и по мере развития внутренней фабрично-заводской промышленности, а также вызванных ею улучшений путей сообщения и увеличения населения возникает внутренняя торговля. При этих условиях она делается настолько значительной, что превосходит внутреннюю торговлю наций чисто земледельческих в десять-двадцать раз и самую цветущую внешнюю торговлю в пять-десять раз.
Достаточно сравнить внутреннюю торговлю Англии с такой же в Польше или Испании, чтобы найти подтверждение этого наблюдения.
Внешняя торговля земледельческих стран умеренного пояса, раз она ограничивается пищевыми продуктами и сырьем, не может развиться до значительных размеров по следующим причинам:
Во-первых, потому, что земледельческая нация имеет сбыт только в ограниченном количестве в мануфактурные страны, которые сами занимаются земледелием, которые благодаря собственным фабрикам и заводам и обширной торговле занимаются им с большим искусством, чем нации чисто земледельческие: поэтому такой сбыт никогда не может быть ни верным, ни постоянным. Торговля продуктами земледелия постоянно является предметом особенно сильной спекуляции, выгоды от которой большей частью приходятся на долю купцов-спекулянтов, но не на долю земледельцев и производительных сил земледельческой нации.
Во-вторых, потому, что обмен продуктами земледелия на мануфактурные заграничные изделия часто прерывается заграничными мероприятиями в виде торговых ограничений и войной.
В-третьих, потому, что этой торговлей заинтересованы только приморские и приречные местности, а не внутренние области страны, т. е. не самая большая часть национальной территории.
В-четвертых, наконец, потому, что нация мануфактурная может получать, сообразно со своими интересами, пищевые продукты и сырье из других стран и из вновь основанных колоний.