Нация. Плоды искушения. Том первый
Шрифт:
Ближайший «Метеор» по расписанию отходил в полдень, но билетов уже не было. Строители, расталкивая пассажиров с билетами, штурмом берут судно, по сути, захватывая его, а затем ссаживают всех, кто попадается под руку, в том числе женщин и детей. Дежурный милиционер вызывает по рации подкрепление, но все силы милиции заняты на патрулировании. Остановить «восставших» строителей и навести порядок некому. Захваченный «Метеор» отплывает от берега и уходит в сторону Киева. Чтобы подобного случая больше не повторилось, в Припять стягиваются внутренние войска, блокируя город по всему периметру, чтобы не допустить правонарушений и вывоза заражённых вещей. Кроме того, горисполкомом было принято решение об отстреле всех животных, без исключения, находящихся на территории города. Отстрел животных производился
«Внимание, внимание! Уважаемые товарищи! Городской совет народных депутатов сообщает, что в связи с аварией на Чернобыльской атомной электростанции в городе Припяти складывается неблагоприятная радиационная обстановка. Партийными и советскими органами, воинскими частями принимаются необходимые меры. Однако с целью обеспечения полной безопасности людей и, в первую очередь, детей, возникает необходимость провести временную эвакуацию жителей города в населённые пункты Киевской области. Для этого к каждому жилому дому сегодня, двадцать седьмого апреля, начиная с четырнадцати часов, будут поданы автобусы в сопровождении работников милиции и представителей горисполкома. Рекомендуется с собой взять документы, крайне необходимые вещи, а также, на первый случай, продукты питания. Руководителями предприятий и учреждений определён круг работников, которые остаются на месте для обеспечения нормального функционирования предприятий города. Все жилые дома на период эвакуации будут охраняться работниками милиции. Товарищи, временно оставляя своё жилье, не забудьте, пожалуйста, закрыть окна, выключить электрические и газовые приборы, перекрыть водопроводные краны. Просим соблюдать спокойствие, организованность и порядок при проведении временной эвакуации».
Эвакуацию назвали «временной», чтобы люди не паниковали и брали с собой только самое необходимое, то есть наименьшее количество облучённых радиацией вещей.
В 13:00 принято решение, помимо Припяти, эвакуировать сёла Бурякова и Красное. Вечером того же дня в Чернобыль переехала вся Правительственная комиссия, а также администрация горисполкома. В городе остались специалисты ЧАЭС, строители, милиция и сотрудники безопасности. Всего около пяти тысяч человек.
Уже к полудню Егор спешно вышел из проходной и направился домой, чтобы предупредить семью об эвакуации и собрать необходимые вещи; медлить было уже нельзя. Автобусы и другой городской пассажирский транспорт уже не ходили (все транспортные средства были мобилизованы для эвакуации жителей города). Добирался с оказией.
Всему обслуживающему персоналу станции было предоставлено жильё в пионерском лагере «Сказочный», что находился в десяти километрах от города Припяти. Ввиду того, что Егор не смог позвонить в Киев родителям Натальи, он принял решение оставить жену и дочку с собой в лагере, до полного решения этого вопроса в ближайшие дни…
«В Киеве им будет всё же лучше и безопаснее», – подумал он.
Не доходя до своей пятиэтажки (шагов двести), он услышал несколько глухих хлопков, похожих на выстрелы. Это его заинтересовало, и он резко свернул во дворы, где это произошло. У спортивной площадки он увидел грузовую машину и двух незнакомых ему мужчин, как он понял, они закидывали в кузов каких-то животных. В это время из соседнего дома появился ещё один мужчина лет сорока-сорока пяти. Он вёл на поводке собачку – это была небольшая лайка серого цвета. Она то шла, то бежала, игриво виляя своим закрученным хвостиком. Иногда останавливалась и глядела на своего хозяина, словно что-то хотела ему сказать. «Хвост крючком, ушки торчком…» – глядя на собачку, умилился Егор, понимая, что для собак сейчас не время для прогулок. Мужчина вместе с лайкой подошёл к машине и привязал поводок к раме автомобиля, после чего, не оборачиваясь, быстро ушёл. Лайка засуетилась, заскулила, потом залаяла и дёрнулась за хозяином, но в это время прозвучал выстрел… После чего труп собачки привычно
«Как же так, – вырывалось у него из глубины души, – ещё сутки назад в этом городе ничто не предвещало беды и вот на тебе… словно за взрывом ядерным последовал взрыв нравственный, уничтожая самое ценное, что есть в человеке – душу». Это растревоженное милосердие, которое ему было присуще, жгло его изнутри. «Я всё понимаю, – размышлял он, – оставлять животных в пустом городе нельзя, но всё равно видеть такое страшно».
Он вспомнил в этот момент рассказ одного археолога (читал в каком-то научном журнале) о том, как при раскопках они нашли глиняные таблички, на одной из которых была интересная надпись: «Если в городе псы собираются в стаи, городу пасть и разрушиться».
«А ведь недалёк тот день, – с грустью подумал он, – когда это может произойти… Разве эти люди виноваты в том, что произошло? – думал он, глядя на всё происходящее. – Сейчас они делают, причём добросовестно, свою работу, и не более. За что я должен их осуждать, говорить об их натуре, нравственности… имею ли я на это право, когда вокруг творится такое!»
Потрясённый тем, что он увидел, Егор медленно направился к своему дому. Налитые будто свинцом ноги были так тяжелы, что не давали ему идти, останавливая, возможно, для того, чтобы ему ещё больше проникнуться сутью вещей человеческого мира.
Наталья и Лиза не ждали его так рано, даже хотели выйти на улицу и посмотреть, что там делается (в окно они видели очень большое скопление машин и людей). Объявление по радио они слышали, но мало что поняли про эвакуацию.
– Папа, папочка пришёл, – подбегая к отцу, радостно проговорила Лиза.
– Слава богу, что ты дома…
– А где же мне ещё быть сейчас, – перебивая жену, ответил Егор. – Надо собираться… Через час уезжаем…
– Куда уезжаем? Да на тебе лица нет, – глядя на мужа, проговорила Наталья, – ты болен?
– Всё хорошо, – снимая верхнюю одежду, проговорил он. – Немного переволновался, да и устал, кажется, сейчас всё пройдёт. Сегодня нас ждут в пионерском лагере «Сказочный» – это в десяти километрах от города. Красивое, живописное место, так что пока будем там, а после первого мая отвезу вас в Киев. Думаю, твои родители не будут возражать, если вы поживёте у них несколько дней. А там видно будет. Работу на станции оставлять мне никак нельзя, не хватает специалистов… буду продолжать работать вахтовым методом – это приказ, и он не обсуждается.
– Не хватает специалистов? – вдруг как-то неожиданно и заинтересованно спросила Наталья, обняв дочку.
– Ну, видишь ли, есть обстоятельства… – Егор всячески не хотел говорить жене, что треть всех сотрудников находится в больницах. – Кто-то не вернулся ещё из отпуска, – начал он говорить, – кто-то…
– Всё понятно, можешь дальше не продолжать…
Она сидела и внимательно глядела на мужа, не пытаясь что-то больше говорить, спрашивать, спорить, гнуть какую-то свою линию, как часто это бывало. Она сидела и просто молчала.
Егору, глядя на неё, трудно было понять то, о чём она сейчас думает. Хотя, если честно признаться, ему было в этот момент тяжело. В конце концов, она имела на это полное право – молчать. Ведь говорим мы для других, а молчим для самих себя. Почему бы и не помолчать… Безмолвие вовсе не несёт следов каких-то недостатков или недоговорённостей – это чистый воздух, которым иногда хочется дышать всем. Более того, молчание не отторгает мысль оппонента, а, напротив, заставляет думать, анализируя и очищая её от ненужных примесей. Да, он понимал, что всё это несправедливо и что всё это не сон, а реальность, и эта реальность не оставляет ему никакого выбора: даже сказать всю правду… Обстоятельства заставляют сделать именно так, а не иначе. Чтобы хоть как-то отвлечь её от разговора и от ненужных мыслей, он взял ручку, лист бумаги и начал медленно ходить по комнате, записывая и говоря одновременно что-то непонятное себе под нос.