Над Родиной, над бездной

Хабаров Александр Игоревич

Руфер

Подо мной пространство без огранки,Мутный страз, искусственный рубин:Вижу мир в разрыв телепрограммки,В трещины расстрелянных витрин;Там, во мгле стеклянной полусферы,Исторгая боль, свинец и мат,Движутся в атаку офицерыНа седьмой хрустальный каземат.Сколько их погибло в этих битвах,Не сочтёт мой старый ноутбук —Столько мегабит в бейсбольных битахИ в костях непримиримых рук…Времена сбежались облаками.Далеко от людных площадейЯ столетья трогаю руками,Словно карусельных лошадей;Мир гудит, вращаясь и качаясь,Я беззвучно открываю рот:Я пою, я искренне печалюсьЗа ходящий по земле народ.У ночных полётов нет мотива,Спрыгну там, где выше и темней,Где фокусировка объективаСоблюдает

правила огней.Ветер мне, как друг последний, дорог,Распахнись, рубаха, в паруса —Я тебя снимаю, враг мой город,Удаляясь точкой в небеса.О, как дорога мне эта призма!..Чёрный Canon врос в меня, как свой.Я последний зритель урбанизмаВ метре от булыжной мостовой.

Молитва

Оправдай меня, Боже, словомИ молчанием оправдай.Чтобы стал я ангелом новым,Крылья лёгкие мне подай.Дай мне, Боже, не быть счастливымИ несчастным не дай мне быть.Дай мне то, что приму по силам,Дай мне то, что смогу любить.На земле этой чёрной, Боже,С каждым годом всё тяжелейПрятать душу под мёртвой кожейИ шататься без костылей.Дай мне, Боже, такие крылья,Чтобы смог я хотя б на мигОторваться от снов бессилья,Откреститься от страшных книг.Не летать бы, играя силой,Не парить от огня до льда —Дай мне, Боже, чтоб я, бескрылый,Падал в небо Твоё всегда…

Вечеринка

Алексею Ивантеру

Ночь как ночь, и нож как нож,Всякий одинаков.Я на кухне режу ложь:Кушай, дядя Яков.Тишина мостит проездМежду временами.Бог не выдаст, враг не съест,И Москва за нами.Выпьем, дядя, по однойИли по четвёртой.Я в жену дыхну войной,Как водою мёртвой.Наливай, жена-война,Фронтовую пайку.Я с утра надел сызнаСитцевую майку.Чую, в поле помиратьВыпало пьянчугам.Поздно, дядя, выбиратьМеж ружьём и плугом.

Время

Сомкнись само с собой, как сумерки с зарёй,Как две воды смыкаются навеки,Как с хлебом хлеб, как облако с землёй,Как с океаном медленные реки.Я, путник и пловец, приветствую твой ходВо тьме и в пустоте, в пространстве безначальном,Но там, где нет тебя, я знаю наперёдО будущем для всех и о своём, печальном.И ты, молю тебя, сомкнись, как с плотью плоть,Стань выбитой травой меж волчьим и овечьим.Лишь там, где нет тебя, способствует ГосподьИмпериям земным и семьям человечьим.

Путь железный

Марине Музыко

Луна в окошке мутном,Чаёк в стакане синем.Легко в вагоне утломНырять в волнах России.То проводница плачет,То тётя режет сало,То дядя с полки скачет —Ему стакана мало.Дрожу под одеялом,Как бабочка в пробирке.Прохладно за Уралом,Зато тепло – в Бутырке.А мимо – звёзды, звоны,Гудки товарных, скорых…Вон там, за лесом, – зоныИ хариус в озёрах…Вагон-то наш купейный,И путь-то наш – железный…Летим во тьме кофейнойНад родиной, над бездной.Пятьсот весёлый поезд,В котором плохо спится…Уже не мучит совесть,Но плачет проводница.Чего ей так неймётся,Чего ей надо, бедной?Чего ей не поётсяНад родиной, над бездной?Ведь так стучат колёса!Мелькают километры,Свистят, летя с откоса,Таинственные ветры!Не плачь, душа родная,Вернётся твой любезный.Споёте с ним, рыдая,Над родиной, над бездной.Добавил дядя триста,И тётя полстакана —За ночь, за машиниста,За Таню, за Ивана…И я хлебнул того жеЗа ночь, где проводницаВсё плачет, святый боже,Как раненая птица,За

поезд наш нескорый,За родину над бездной,За узкий путь, которыйВоистину железный…

Ночь

Куда мои глядели очи,Там не увидел я тебя.Я обернулся к тёмной ночиИ пожалел её, любяЗа одиночество без края,За звёзды в дымчатых шелках,За то, что жил я, умираяВ её невидимых руках.

«Полюбилась мне странная эта страна…»

Полюбилась мне странная эта страна,Где теням, словно тварям, дают именаИ дела заменяют словами.Не ищите меня, я ушёл в интернет,Говорят, там ни смерти, ни времени нет.Мы не встретимся с вами.Может быть, и найдётся какой-нибудь чат,Где угрюмые люди ночами молчат,Не тревожа ни мышек, ни клавиш.Не вините меня, я не мог не уйти —Христа ради прошу в социальной сети:«Полайкай мне, товарищ…»Красота в пустоте, красота in the Space,Мир спасает она, а меня – интерфейсОт разлук, именин и поминок.Жизнь даётся, конечно, но это обман,А у смерти – пронзительно синий экран,Как сказал один инок…

Рождество Христово

Двор крестьянский, небогатый,хлев простой, народ простой:пастухи и дипломаты,генералы, депутаты,конь в попоне золотой,ангел тихий, Дух Святой,гусь, телёнок, кот и квочка,ослик – добрая душа.Хоть бы краешком глазочкапосмотреть на малыша.Не сквозит ли из окошка?Где соломку подстелить?Зачадила вроде плошка,масла надо бы долить…Ничего не нужно, звери,птицы, дети, пастухи,вам открыты окна, двери,вам отмерено по вере,вам доступны все верхи;спит Младенец синеокий,от рожденья тих и свят,спит, прощая мир жестокий,спит, спасая мир жестокий,освящая мир жестокийи жалея всех подряд.Расходитесь понемногу,снег метёт, трудна дорога,и звезда всего одна,но тому, кто видел Бога,светит вечностью она.

Из письма Марине Кудимовой

Ну что вам рассказать ещё, Марина?Живу посредством нитроглицеринаИ ангелов, танцующих на свет.Я жив, пока они под потолками,Прикинувшись простыми мотыльками,В земном пространстве оставляют след.А я не мотылек, не даже ангел —Туда-сюда шатающийся анкерВнутри часов, висящих на стенеПропахшего безвременьем фастфудаВ четвёртом измерении отсюда,Где вы стихов и не читали мне.

Хотелось бы…

Хотелось бы, конечно, всем поэтамприпасть душой к приятным сим предметам:банальностям, фуршетам, шашлыкам,к холодным винам и горячим водам,к валютным вкладам, к избранным народами даже в худшем случае к волкам…Но уберёг нас Бог от этой страсти:от пыльных дач и от обильной власти,от терпких вин, от жирных шашлыков —хватало в жизни кроткой и короткойгранёного стакана с тёплой водкойи песен в исполнении волков.

Неофит

Не царь земной, не Третий Рим,Не властный глас, не скипетр грозный —Сам Бог велел мне стать другимВ среде изменчивой и розной.И я со страхом и стыдомРешил с изношенных кроссовокСтряхнуть гоморру и содомСтоличных торжищ и тусовок.Но всё цеплялось за меня:Арбат страстям прибавил лоску,Тверская поднесла огня,Когда достал я папироску…Авто открылось: «Вам куда?»Манил десертом Елисеев,Шампань сияла среди льда,Как грешница меж фарисеев.Вся ночь, Москвой до звёзд полна,Стелилась в ноги струйкой дыма.Вся вещь была мне суждена.Вся тварь была мне подсудима.И я на всё махнул рукой —В Кривоколенном, на развилке,Я обменял простой покойНа звёзды в вычурной бутылке.И долго вспомнить я не могВо мгле зияющей вселенной —Куда идти велел мне Бог?Уж точно не в Кривоколенный…