Над Родиной, над бездной

Хабаров Александр Игоревич

Из жизни ангелов

Ты мне досталась по ленд-лизуВо время третьей мировой.Ты помнишь, шёл я по карнизуНад обожжённой мостовой,А ты летела в платье белом,Разбив оконце чердака,Но овладела смертным теломМоя бессмертная рука.И ты, стремившаяся к тверди,Как в небеса стремится дым,Вдруг убоялась дерзкой смертиПод обаянием моим.Внизу под марш артиллеристаШагали пыльные полки,Но я не выпустил батистаИз окровавленной руки.Держал тебя, как держат птицу,Жалея хрупкие крыла,Пока смещался за границуЖестокий фронт добра и зла.Мы полетели над закатом,Над стольным городом руин,Ты помахала вслед солдатам,Но обернулся лишь один.В железном визге артобстрела,Ломая стебли камышей,Я нёс тебя, как носят телоИз грязи вражеских

траншей.В тот миг все люди были братья,Весь мир казался неземным,Когда сплелись твои объятьяНад одиночеством моим.И, словно из морей на сушу,Как из сраженья в лазарет,Я нёс тебя, как носят душуЗа облака, где смерти нет.2015

Там

На тебе свитерок из мглы,а глаза – поточней зеркал.Нет достойней, чем ты, хулына земной голубой овал.Носишь шапку из чёрных мхов,пьёшь вино из зелёных реки ссыпаешь труху стиховв колбы пыльных библиотек.Там, где время семи сортов,где змеиный повис клубокперекошенных правдой ртов,передушенных ложью строк.Там, где нет на тебе лицапод личиной папье-маше,там, где ясным лицом лжецаотмеряют покой душе.Там, где мало овечьих благ,но достаточно волчьих злоб.Там, где смерть – предпоследний шаг,там, где жизнь – золотой озноб.Там, где ночь хороша внутри,а снаружи – такая дрянь!Там, где пахнет золой зарина окошке твоём герань.Там, где мать не проспит забот,а жена не уснёт вовек.Там… где небо готовит броддля таких же, как ты, калек…1988–1998

Из жизни певцов

Мой голос тих в пучине ора,Среди поющих – хрипловат…Недавно выгнали из хора —Я снова в чём-то виноват,Не дотянул какой-то ноты,Когда «бродяга в лодку сел»…Но я же плакал, идиоты!Я плакал – значит, тоже пел.Но умолкают лицемеры,Когда, войдя в недетский раж,Ору я в храме «Символ веры»,Хриплю, сбиваясь, «Отче наш»…И, подходя к известной Чаше,Я смутно думаю о том,Что не нужны мне песни ваши,Их не поют перед Судом.Но я и там молчать не стану,Не зря прошёл и Крым, и рым.«Прости мя, Отче!» – громко грянуОхрипшим шёпотом своим…2015

Свободы!

Не хочу – так и Бог не поможет!Век не прожит, а вечное гложет,и бумага от правды бела.Я и сам ей обсыпан, как мельник,но молчу, безъязыкий отшельник,над холодной равниной стола.Это что же? Болезнь или скука?Все заходят без слова, без стука,накурили, украли – и прочь…А вокруг – тишина из гранита,и в постели твоей, неприкрыта,чья-то падшая пьяная дочь.А за стенами – стоны и храпы,тянет сон свои липкие лапыи, смеясь, задувает глаза.Все отваги охвачены дрожью.Все бумаги оплачены ложью,и в камине трещат образа.Мы захватаны, словно страницы,нас читали от каждой ресницыдо следов на проклятой земле.И под мутным стеклом небосвода,позабыв, что такое свобода,мы горды тайниками в столе.И себе, как другому сословью,задолжали слезами и кровьюи, губами едва шевеля,что-то силимся вспомнить из песен…А за окнами снежная плесень,полуправда шута-февраля.1977

Арбат

Костюмчик вроде бы изысканный,но лик измучен, как борзая.Штанина правая обрызгана,а левая, как смерть, косая.Там, на углу, где «Бутербродная»,в кругу друзей и святотатства,клеймит душа твоя безроднаяпороки мира и арбатства.Усердствует гитара бренная,не греет пальтецо из плюша,и ластится к ногам смиреннаягеографическая суша.На этой улице заезженной,как шутка с непечатной фразой,ты непростительно изнеженныйи незаконно синеглазый.Как жаль, что ты продался массовонадзору форменного хама,ведь ты красив, как проза Гамсунаили как песня Вальсингама…1987

Слава богу

Ничего, что ночь меня тревожит, —слава богу, стражник не треножити на месте мятый кошелёк.Я шагаю, ох как я шагаю,из шагов я жизнь свою слагаю,слава богу, путь мой недалёк…Я расстался с прежними врагами,я прошёл неслышными шагамипо тропе, по шаткому мосткунад

землёй, над шумным водопадом,я с собой сражался, словно с гадом,прижимая правую к виску…Ничего, что плоть моя устала,а душа из тяжкого металлатянет вниз, заносит за края,это всё проходит, слава богу…Ничего, что я забыл дорогу.Бездорожье – родина моя.

Преддверие войны

Ветры веют ото всех сторон,Люди ходят в жёлтом и чужом.Сумрак взвился клочьями ворон —Ангел полоснул его ножом.Город заворочался в бреду.Зарыдали мальчики во сне.Потемнели яблоки в саду —Это мир готовится к войне.Это мы, железо и кирза,Встанем неприступною стеной.Это нас швырнут, как образа,В пыль и в грязь, в огонь и в перегной.Это мы седлаем жеребцов,Прогреваем танков дизеля.Предстоит сведение концовВ точке абсолютного нуля.

Походная жизнь Трофимова

Памяти Серёжи Евсеева

Болеет сердце. Я здоров как бык.Молчит душа, свирепствует свобода.Я прочитал семьсот священных книг,когда, как все, вернулся из похода.А что ждало ушедшего в поход?Пещера ли без дна? Даль океана?Зачем вы мне заглядывали в рот,которым я дышал легко и пьяно?Не суждено осужденным кричать,а я иду, во всём подозреваем:не стоило, товарищ, руку жать,ведь мы друзей руками убиваем.Что ждёт тебя, меня, везущих грузчерез Баграм, погрязший в мести мерзкой?Неужто не отметится Союзза нас, убогих, честью офицерской?Пока ты, гад, раскуривал косяки плакался в жилетку всякой мрази,наш экипаж клепал отбитый траки жизнь свою выталкивал из грязи…Ну что ж, прости… Тебя не ждёт никто.За перевалом нет библиотеки,и не спасёт тебя стишок Бартоо мячиках, что наполняют реки.Там ждёт тебя, водитель, путь зверейпод перезвон нетронутых копилок.Тебя спасёт начитанный еврейв ковчеге из прессованных опилок…Куда бы ты ни выполз – быть беде.Кровь – оправданье, но твоя – едва ли.И те, что задыхались в БМД,не зря тебя так часто поминали.На чёрном, знали, чёрное видней;они теперь белее серафимов.Куда уполз, как змей, из-под огнейбоец несостоявшийся Трофимов?Там ждут тебя тюремные клопыс бойцами вологодского конвоя,картины мира на телах толпыи шепоток густой заместо воя.А тот, кто за тебя ушёл в поход,вчера воскрес и найден на покосе.Живым железо – яблочный компот,а тот, кто мёртв, и не родился вовсе…Убитым не поможет айкидо,живым не быть играющему в прятки.Хотел быть после, а остался до,мечтал в моря, а сел, как все, за взятки.Всё зря… не зря… Весь мир у наших ног,и боль, и страх, и пьяная отвага —всё знать дано… Но отличает Богкресты от звёзд и грека от варяга.Что ждёт тебя? Кто бил тебя под дых?Досталась ли тебе любимых жалость?Немного нас осталось, золотых.Серебряных – и вовсе не осталось.

Смысл жизни

Легка моя жизнь, и не ноша она, не дорога —Река безымянная: сохнет, осталось немного,Качаются в ней пароходы, размокли бумаги,То в греки течёт из варягов, то снова в варяги.А я загребаю то правой, то левой, однако…То с берега машут платками, то лает собака,То женщина плачет, что я не плыву – утопаю,Спасателей кличет, а я уж двумя загребаю.Не нужен спасатель, родная, глубок мой фарватер,Но я же за круг не цепляюсь, не лезу на катер,Плыву себе тихо, без цели, хватаясь рукамиЗа воды, за звёзды, за небо с его облаками…

Плясовая

Эх, лиха беда начало!Дайте в руки мне гармонь,Чтобы душу раскачалаНеумелая ладонь!Эх, пройдусь, лады терзая,Отпою кого-нибудь!Попляши-ка, волчья стая,Рви клыками белу грудь!Ночь темнее, круг поуже.Рвётся пташкою душа.Я за нож, а морда – в луже,И на откуп ни гроша.Ах вы, волки, злые звери,Отпустите мужика!Я уйду в другие двери,Я попал не в те века!Что за танцы без любови?Что за песня – грудь в огне?Что-то, братцы, много крови,Что-то, волки, страшно мне!Эх, гармошка, много бзика!..Волчья шея без креста.Пропади-ка ты, музыка,Сгинь-рассыпься, сволота!Не хочу плясать с волками!Святый Боже, помоги!Стукнул в землю каблуками —Расточилися враги.Затерялся в поле чистом —Не отыщешь без огня.Ох, не буду гармонистом —Помолитесь за меня.