Над сладким Босфором
Шрифт:
– А Марк поздно вернется? – спросил он, но тут увидел Метата – тот шел из сада через веранду. – А вот и Метат, значит, тебе нечего бояться… – Он вдруг замолчал и, подойдя к полке в углу комнаты, взял с нее небольшой предмет. – Что это?
– Я сама хотела тебя спросить. Я нашла это в лавчонке, где Салли и Гвен покупали разные древности. Что ты об этом думаешь? – Джанет с нетерпением ждала ответа, но Крейг молчал, внимательно рассматривая предмет. – Я заплатила за него совсем немного.
Крейг все еще изучал ее находку, когда Джанет высказала предположение, что это сосуд для
– Да, это действительно сосуд для благовоний. – Последовала долгая пауза. – Он очень изящный. Отличное приобретение, Джанет.
– О Крейг, это в самом деле что-то интересное? Я надеялась, но не была уверена. Как ты думаешь, он изготовлен в Европе? – Теперь она поверила, что сосудик и в самом деле ценный. – У него характерные…
Крейг покачал головой, и она примолкла.
– Определенно не европейского происхождения.
– Но глина… и текстура…
– Нет, – категорично заключил Крейг. Он осторожно вертел сосуд, его пальцы буквально ласкали глину. Что за странный человек! То он бывает высокомерен и неумолим, то приятен и общителен. А сейчас… Она никогда не видела у него таких глубоких человеческих чувств! Наконец он сказал тихо, но убежденно:
– Это сосуд из Египта; ему около двух тысяч лет.
Глаза Джанет засияли; она приняла его оценку без возражений.
– Две тысячи?! Такой старый?!
– Действительно, редкая находка. Где ты его купила?
– В одной маленькой лавке… вряд ли я сама смогу ее найти. Меня привели туда Гвен и Салли. Мы прошли через торговые ряды Главного базара в переулок, вымощенный булыжником, там и была эта лавка, довольно темная и забитая разным старьем.
– Старьем! – воскликнул Крейг, и они оба засмеялись. – Тебе стоило бы опять туда сходить и поискать еще такого же… старья.
– Мы собираемся туда во вторник после уроков, но не думаю, что мне еще раз так повезет.
– Да, маловероятно, – согласился он; в его глазах мелькнул странный огонек, и он добавил: – никогда не знаешь заранее, когда повезет. А вдруг ты найдешь там селадон.
– Так повезти не может, – засмеялась она. – Не думаю, что когда-нибудь начну собирать фарфор.
Он кивнул, соглашаясь.
– Тебе надо найти мужа с уже готовой коллекцией.
В его глазах по-прежнему плясала веселая искорка, и сказано это было легким тоном. Было ясно, что он шутит, но Джанет вся напряглась при словах о замужестве и не нашлась, что ответить.
Вдруг что-то переменилось в этой дружеской атмосфере, сначала едва уловимо, затем совершенно очевидно. Крейг поставил старинный сосуд на место и повернулся к Джанет. Исчезла сердечность, потухло веселье во взгляде. В лице появилась привычная суровость, глаза стали холодными как сталь. Джанет смотрела на него с недоумением. Откуда такая перемена?
– Мне пора идти, – резко сказал он. – Не засиживайся слишком долго, у тебя был утомительный день.
И ушел.
Какое странное завершение прекрасного дня, что они провели вместе. Джанет вдруг подумала о Диане, о том, хорошо ли та знает Крейга и знает ли, за какого переменчивого и непредсказуемого человека она собирается замуж.
«Почему я должна думать о настроении Крейга или о будущем Дианы?» – спрашивала
Он просил ее позвонить, если она вдруг передумает, и минуту-другую она боролась с искушением. Тут она подумала, что, вероятно, встретит в «Хилтоне» Крейга, потому что почти всегда званые обеды проходят там. Крейгу Четин не нравится; к тому же он советовал ей пораньше лечь спать и, конечно, надеется, что она последует его совету. Джанет решила остаться дома. По какой-то необъяснимой причине ей не хотелось ничего делать наперекор Крейгу.
На следующее утро Джанет разбудил солнечный луч. Она быстро умылась, надела шорты и открытую блузку-топ, а после завтрака вместе с Марком и Тони вышла в сад, где Метат поставил шезлонги. Даже в такой ранний час над проливом дрожало марево – день обещал быть знойным.
– Ты хорошо вчера провела время? – поинтересовался Тони, бросив на Джанет восхищенный взгляд, когда она опустилась в шезлонг напротив него.
– Да, все было замечательно. – Ее лицо оживилось. – Крейг так много знает!
– Да, он отлично знает город. Еще бы, он живет здесь уже четыре года, да и раньше часто приезжал, когда жива была его бабушка. – Тони взял газету, но даже не развернул ее. – Значит, дворец Топкапы тебя не разочаровал? Многие считают главное здание довольно унылым.
– Согласна, само здание не привлекает, – ответила она, – но сокровища внутри…
– Ты потеряла дар речи, да? – Тони улыбнулся. – Однажды я был во дворце с Крейгом и не мог его увести от каких-то древних горшков на кухне. Син… или Сан…
– Сун, – поправила Джанет, смеясь. – «Горшки»! У тебя нет души, Тони!
– Зато у Крейга души с избытком. Сколько он там стоял?
– Довольно долго… и я тоже. Крейг без ума от селадонов.
– Естественно. – Марк поднял голову от книги. – У него самого отличная коллекция.
– У Крейга? – Джанет воззрилась на брата. – Крейг собирает селадоны?
– Эту коллекцию начала собирать еще его бабушка. Я думаю, сейчас коллекция находится у него дома, в Англии.
А что? – Марк озадаченно смотрел на изменившееся лицо Джанет.
– Нет, ничего.
«Тебе надо найти мужа с уже готовой коллекцией…» Крейг шутил, конечно… но как странно это было сказано. Еще долго не могла она выбросить его слова из головы.
Они почти весь день провели на воздухе; пообедали здесь же, в саду, потом загорали. Воздух был напоен ароматами сада, на солнце было жарко; они с удовольствием расслабились. Все трое решили, что хорошо бы всегда вести такую праздную жизнь и не думать ни о какой работе. После обеда с пролива подул прохладный бриз, и им пришлось вернуться в дом. Тони и Марк сели играть в шахматы; Джанет даже не пыталась читать, потому что наперед знала, что не сможет сосредоточиться. Она просто сидела и размышляла о том, как хорошо прошел уик-энд. На нее снизошло глубокое умиротворение, его она приняла легко, не думая, откуда оно возникло.