Над тремя морями
Шрифт:
Дивизия по своему составу, боевой выучке летных экипажей была одной из лучших в ВВС флота. Авиационными полками командовали прекрасные командиры уже известный нам по Балтике А. Я. Ефремов, В. П. Конарев, И. В. Корзунов, И. С. Любимов. Все они, в большей или меньшей степени, прошли школу Токарева. Все стали Героями Советского Союза, а впоследствии, как и Токарев, командовали авиационными соединениями, а В. П. Конарев, И. В. Корзунов возглавляли Военно-Воздушные Силы флота.
Радостной была наша встреча с Николаем Александровичем Токаревым. Долго мы делились воспоминаниями, не замечая времени. Токарев
В апреле 1942 года, когда голод буквально косил ленинградцев, наш экипаж после трехдневного пребывания на тыловом аэродроме в связи с ремонтом самолета готовился к перелету на постоянный аэродром под Ленинградом. Перед отлетом хозяйка дома, в котором мы жили, попросила меня передать буханку черного хлеба брату, что проживал в Ленинграде. Я, конечно, согласился, обещал непременно доставил хлеб адресату. На другой день поехал на грузовой машине по указанному адресу. Но, увы, нужная мне квартира была пуста - в ней никого не осталось в живых. Со щемящей болью в сердце я возвращался на свой аэродром с буханкой хлеба. В районе Ржевки машина остановилась - шофер принялся устранять какую-то неисправность. С нами поравнялся мужчина лет сорока пяти с поднятым воротником, обвязанным шарфом. Опухший, он еле двигался по улице. Глядя на него, я решился отдать хлеб этому человеку. Вылез из кабины, подхожу к нему.
– Возьми, товарищ, - сказал я, разворачивая бумагу. - Кому предназначена эта буханка, того уже нет.
Человек мгновенно преобразился. Замахал руками, устремил на, меня испуганный взгляд. Наконец приглушенным голосом выговорил с трудом:
– Это все мне?
С трудом запихал он буханку под пальто и засеменил прочь, поминутно оглядываясь. Потом остановился и стал что-то выкрикивать. Можно было с трудом разобрать: "Как вас звать, товарищ? Где служите?" Мы с шофером помахали ему рукой и тронулись дальше. А он в нерешительности стоял на дороге с поднятой рукой, держа в ней темную шапку.
– Да, - тяжело вздохнул Николай Александрович, дослушав собеседника, за один только Ленинград фашисты заслуживают самого сурового возмездия. За один только Ленинград, - гневно повторил он. И без конца продолжал свои расспросы о боевых действиях авиаполка, которым когда-то сам командовал.
С этого дня и началась, а точнее, получила продолжение наша совместная с Николаем Александровичем боевая деятельность, как и прежде, в довоенные годы, в одном экипаже, флагманском, но теперь уже флагманском дивизионном.
Местом базирования полков и штаба дивизии стали аэродромы Северного Кавказа. Отсюда мы водили авиационные полки на выполнение самых различных боевых задач к военно-морским базам Констанца, Сулина, на фарватеры нижнего течения реки Дунай. Уничтожали боевые корабли и транспорты противника в Черноморских портах, в военно-морских базах и открытом море, бомбили вражеские аэродромы в Николаеве, Одессе... Токарев всегда стремился наносить сосредоточенные удары по противнику всей дивизией. И они дорого обходились врагу.
Как-то авиаразведка флота обнаружила в занятой
Приказ командующего ВВС Черноморским флотом гласил: уничтожить транспорты, а заодно склад топлива в южной части Севастополя.
Полковник Токарев установил время на подготовку дивизии к вылету - три часа. Ставя командирам полков боевую задачу, он уделял особое внимание организации взаимодействия. Полки должны появиться над целями одновременно, минута в минуту, на заданных высотах и с разных направлений. Это вынудит противника распылить огонь зенитной артиллерии по нескольким ударным группам наших самолетов и в то же время даст возможность нашим истребителям сопровождения сковать вражеские истребители.
Рассматривая полученные от воздушных разведчиков фотоснимки целей, Токарев выбрал для 5-го полка, который должен вести он сам, самый крупный транспорт.
– Этот потопим мы, - сказал он мне. Самолеты ИЛ-4, находившиеся на вооружении 5-го полка, уступали в скорости тем, из которых состояли остальные полки, - ПЕ-2, "бостонам", "аэрокобрам". Поэтому 5-й полк взял старт на сорок минут раньше других авиачастей. Но в отличие от них наш маршрут пролегал на значительном удалении от берегов Крыма, и шли мы без истребительного прикрытия.
День солнечный, яркий. Слабый западный ветерок не нарушает безмятежного спокойствия моря. Оно, словно гигантское зеркало, отливает солнечным блеском. Любуясь бескрайней морской лазурью, я не без тревоги думаю, как-то пройдет сосредоточенный удар авиадивизии. Ведь это было впервые в моей практике.
И, словно подслушав мои мысли, подает голос Токарев:
– С транспортами противника будет покончено. В этом, Петр Ильич, нет сомнений. Но главное - самим не понести потерь от зенитного огня. И это будете зависеть от четкого взаимодействия полков.
На горизонте замаячил Севастополь. Мы приближаемся к нему с юга. Видны длинные пыльные полосы на аэродроме Херсонес. Это взмывают в воздух вражеские истребители, встревоженные приближением нашей авиации. Справа замелькали огненные вспышки - вступила в дело зенитная артиллерия. Но уже ничто не может отвлечь нас от целей. Мне видны визуально и через оптику бомбоприцела два транспорта у причала. Ложимся на боевой курс. Прекращаем противозенитный маневр. Все замерло на десятки секунд. И вдруг справа от флагмана - падающий самолет и два парашютиста. Чей этот ИЛ-4? Слышу разгневанный голос! Токарева:
– Сволочи, сбили Скробова... Ну, мерзавцы, получайте...
Токарев уверенно выводит самолет на угол сброса бомб, и они устремляются на цель. А спустя несколько секунд большой транспорт покрывается разрывами, сильно кренится, его кормовая часть быстро погружается в воду.
– С одним покончено, - слышу взволнованный голос Токарева и переношу взгляд на другой транспорт. Как раз в этот момент на нем взрывается несколько серий бомб.
Только теперь я вижу внизу уходящие от цели по еле пикирования самолеты ПЕ-2 нашего 40-го бомбардировочного авиаполка, который ведут командир И. В. Корзунов и штурман И. И. Филатов.