Надейся только на себя
Шрифт:
– Майор Крохин.
Дубинин некоторое время молчал, насаживая лист на кривоватые скобы скоросшивателя. Роман выжидательно качал ногой, всем своим видом давая понять, что не уйдет, пока не получит ответ.
– Крохин – протеже шефа, – сказал Дубинин, приладив лист и взявшись за следующий. – Когда-то Слепцов был его куратором и потом взял в свой отдел. Парень очень способный, прирожденный разведчик. Делает карьеру и не скрывает этого. Тридцати еще нет – а уже майор. Но ведет себя, в общем, прилично. Шеф за него кому хочешь глотку перегрызет.
– И похоже, мне первому, – подытожил
– Ну-ну, – скептически покивал Дубинин.
– Что значит: ну-ну? – насторожился Роман.
Но в этот миг загудел сигнал вызова. Дубинин смахнул папку с бумагами в стол, щелкнул замком, ключ сунул в карман и побежал в кабинет шефа. На Романа он уже не обращал ни малейшего внимания. Ну понятно, когда начальство вызывает, все остальные побоку.
Видя, что в приемной ему делать больше нечего, Роман поднялся и отправился в десятый кабинет, где на него должны были оформить путевые документы.
Прокручивая затем в голове слова Слепцова и Дубинина, Роман пришел к выводу, что им снова затыкают какую-то дыру. «Особая миссия» – это красивая обертка для простофили. Там уже действует «миссионер», молодой, амбициозный выдвиженец шефа. Поди, негодяй еще тот. Где-то он запнулся, скорее всего, не пожелал совать голову в ловушку, и Слепцов тут же придумал, кого можно подставить вместо своего любимчика. Есть такой стареющий, бесперспективный, ершистый капитан Морозов, субъект крайне неприятный и непредсказуемый, живущий к тому же нетрудовыми доходами, – одним словом, человек абсолютно лишний в той серьезной организации, которая призвана защищать мирный труд российских граждан. Вот он-то как раз и сгодится в качестве «расходного материала» для далеко идущих планов майора Крохина и его славного куратора генерала Слепцова.
Впрочем, возможно, не все столь драматично. Опыт и заслуги Романа никто не возьмется отрицать, хоть бы тот же Слепцов. Возможно, признавая профессионализм Романа, он действительно решил «укрепить» им майора Крохина, надеясь, что Роман, человек старой закалки, не станет впадать в амбиции, а от души поможет младшему товарищу выполнить сложное задание. Ход мыслей начальства иногда понять трудно, а порой и вовсе невозможно. Не вызывало сомнения только одно: узнать ситуацию досконально – и понять в том числе ход мыслей начальства – Роман сможет только на месте. А значит, гадай не гадай, а в дорогу собирайся.
Ближе к вечеру он позвонил Лене, уже заранее зная, какие напутствия он от него услышит.
– Хорошие новости есть? – сразу спросил Леня.
– Увы, Леньчик, только плохие.
– Не расстраивай меня.
– Я и сам расстроен, – вздохнул Роман.
– Ну что там? Опять проигрался в казино?
Леня тонко знал текущие неприятности Романа.
– Хуже, Леня. Меня посылают в командировку.
– Надолго?
– Ну… Думаю, недели на две, не меньше.
– Чтоб она сгорела, эта твоя служба, – выругался Леня, вообще-то интеллигентнейший человек. – Значит, ты так ничего путного по «Сибгазу» и не узнаешь?
– Ну почему? – промямлил Роман. – Я постараюсь…
– «Постараюсь…» – передразнил
– Возможно, я вернуть раньше и что-нибудь успею нарыть.
– Раньше, позже, – возразил Леня. – Это все детские разговоры. Все решается в ближайшие дни, и если до конца сентября мы ничего не узнаем, мимо нас пролетит огромный кусок пирога, который с удовольствием сожрет кто-нибудь другой. И рой потом, не рой – назад уже ничего не воротишь.
– Но ведь кое-что ты можешь узнать и по своим каналам, верно? – напомнил Роман.
Лучше бы он этого не говорил.
– Да, могу, – ядовито ответствовал Леня. – Но в таком случае позволь вопрос: зачем мне ты? Если я сам делаю всю работу, то для чего мне напарник? Только для того, чтобы делить с ним заработанные мной деньги?
– Можешь из этой сделки меня исключить, – прямо рубанул Роман. – Я не обижусь.
– Мне эти русские… – после непродолжительной паузы сказал Леня. – Не будь ребенком, Рома. Черт с ней, с твоей службой, я уже понял: тебя не переделать. Езжай в свою командировку и береги хорошенько свою голову. Я все сделаю и тебя не забуду. Но имей в виду: если что-то полезное услышишь, не поленись набрать мой номер и это «что-то» мне сообщить.
– Да что я услышу? В тех краях, куда я еду, «Сибгаз» никого не интересует.
– Сколько лет ты со мной работаешь, а так ничего и не понял, – посетовал Леня. – Запомни, Рома: нет такого места на земле, где людей не интересовало бы, как можно заработать деньги. Другое дело, что люди должны быть правильные. Ты меня понимаешь?
– Понимаю, Леня.
– Ну и прекрасно. Найди таких людей и звони. Жду звонка в любое время суток. Договорились?
– Договорились, – повеселел Роман.
– Ну тогда все. Желаю тебе счастливого пути. Надеюсь, и на этот раз мир будет спасен и ты вернешься в целости и сохранности.
– Я тоже на это надеюсь.
– Тогда до скорого, напарник.
– До скорого, – кивнул Роман, отключаясь.
Все-таки хоть и тепло попрощались, но у него осталось неприятное ощущение, что Леня не то накрутил ему ухо, не то поставил в угол. А скорее, и то и другое вместе.
Совсем другое прощание ожидало его в квартире Надежды, куда он заехал вечером «на часок».
Мало того, что она не давала ему уснуть всю ночь, лаская его неутомимо и исступленно, так еще почти всю ночь проплакала, не желая с ним расставаться не то что на неделю – на день!
– Ты не вернешься! – твердила она, покрывая все его тело жадными поцелуями. – Я знаю: ты не вернешься…
«Тьфу, тьфу, тьфу», – сплевывал незаметно через левое плечо Роман.
Он, конечно же, ничего не говорил ей ни о своей работе, ни тем более о цели командировки. И страну он ей не называл, соврав, что летит в благополучную Италию. Но бабу не проведешь, баба – она сердцем чует (тем более таким, какое было у Надежды), и оттого она билась над ним в любовном пароксизме и шептала заклинания, словно они могли заставить его позабыть все обязанности и навсегда остаться у нее, в огромной уютной квартире на последнем этаже башни-высотки – эдакий сказочный замок под облаками.