Надейся только на себя

Кулаков Сергей Федорович

Роман сначала немного растерялся, а потом сообразил, что это они так отреагировали на «о’кей», адресованное официанту, и, скорее всего, приняли его за американца. А отношение к американцам в Ираке было, мягко говоря, неласковое.

– Я русский, – сказал Роман. – Русский. Журналист из Москвы… Москва, Россия – хорошо?

Лица соседей медленно разгладились, кое-кто из них уже улыбался.

– А, руски! – послышались восклицания. – Москва! Руски – карашо. Руски – друг.

– Да, – подтвердил Роман. – Русский – друг…

Его

сосед сбоку похлопал Романа по плечу. Кто-то отсалютовал ему кофейной чашкой. Костяшки домино вновь застучали по столу. Статус-кво, таким образом, был восстановлен. Роман перевел дух и поднял чашку с намерением сделать хороший глоток.

Но и на этот раз ему не суждено было попробовать уже оплаченный кофе. Подняв глаза, он увидел высокую фигуру в черном пиджаке, пробирающуюся к выходу.

Быстро же закончилась встреча.

Чуть приподнявшись, Роман вытянул шею и убедился, что Павлов пока сидит там, где сидел. А ранее занятое возле него место теперь пустовало.

Забыв о кофе, Роман дождался, когда за Хусаином опустится занавеска на входе, посидел еще немного и направился следом за ним. На улице темно, если далеко отпустить объект, его можно легко потерять.

Выйдя из кофейни, Роман быстро преодолел метров десять освещенного лампочками пространства и, зайдя в тень за пальмами, начал искать долговязую фигуру Хусаина.

Долго напрягать зрение ему не пришлось. Хусаин, неторопливо переставляя длинные ноги, шагал в сторону мечети, туда, где Роман оставил свою машину.

Убедившись, что Хусаина никто не прикрывает, Роман двинулся за ним, придерживаясь расстояния метров в пятьдесят.

Дойдя до проезжей части, Хусаин свернул направо, прошел еще метров тридцать и остановился у белого легкового автомобиля. Чуть помедлив, он сел на заднее сиденье и захлопнул дверцу.

Роман, перейдя на другую сторону улицы, шагнул в темный переулок и замер там, прижимаясь к стене. Его машина стояла в десяти метрах от переулка. Если Хусаин продолжит путь на своих двоих, Роман выйдет из укрытия и пойдет за ним пешком. Если же Хусаин воспользуется автомобилем, он сядет за руль и поедет следом. И так, и так удобная позиция.

Белый автомобиль стоял метрах в шестидесяти от угла, за которым стоял Роман. Улица скудно освещалась фонарями, работающими один через три, да и то еле-еле. Но все же Роман хорошо видел всю улицу и машину, в которой находился объект.

Он осторожненько посматривал из-за угла одним глазком. Автомобиль Хусаина стоял к нему передом, и высунься Роман чуть дальше, его могли бы сразу же заметить.

Хорошо, что на улице было довольно темно – чахлый свет фонарей в переулок вообще не доставал – и практически совершенно безлюдно. Это позволяло Роману стоять на занятой позиции и терпеливо ждать, как дальше поведет себя Хусаин. В противном случае ему пришлось бы активно маневрировать или садиться в машину на виду у объекта, что неминуемо вызвало бы подозрение последнего.

Очень хотелось

закурить, но Роман крепился и перетерпел это желание. Можно было, отвернувшись и прикрывая телом огонек зажигалки, закурить и затем прятать горящую сигарету в кулаке. Но лучше в этой ситуации не рисковать. Кончик горящей сигареты виден издалека. Что, если он привлечет внимание кого-либо из жильцов в соседних домах? Время военное, здесь все начеку. Вызовут полицию, примчится рота спецназа, спеленает, пересчитает ребра, увезет в каталажку… Доказывай потом, что не верблюд. Хотя трудно сейчас дать адекватную оценку его статусу. Может, он как раз и есть тот самый вражеский агент?

А могут и попросту: шарахнут автоматной очередью из окна по какому-то подозрительному субъекту – и дело с концом. Оружия здесь залежи, в каждом доме арсенал. Почему бы не сделать доброе дело и не укокошить шпиона, на кого бы он там ни работал? Раз прячется от кого-то за углом, значит, уже нехороший человек. А по законам военного времени нехороших людей принято расстреливать без суда и следствия.

«Развлекая» себя подобными умозаключениями – так легче было удерживаться от желания покурить, – Роман вел наблюдение за белой машиной.

Почему она стоит на месте вот уже более пяти минут? Хусаин кого-то опасается? Неужели заметил слежку? А если заметил, что он предпримет? Вызовет подмогу, чтобы уничтожить «хвост»? Попробует оторваться на большой скорости? Или же он ничего не подозревает и просто чего-то ждет, сидя в машине? Например, условленного времени?

Как бы там ни было, Роман чувствовал себя не очень уютно. Один, практически без поддержки, в чужом и чуждом городе. И даже жалконького пистолетика нет при себе, пальнуть в случае чего для острастки.

С одной стороны, оружие ему пока ни к чему. Во время слежки оно только помеха, ведь если при полицейском досмотре – чего исключить в городе, живущем на осадном положении, никак нельзя – у него обнаружится пистолет, это может повлечь весьма скверные последствия.

С другой стороны, когда на поясе или под мышкой ощущаешь надежную тяжесть ствола с полной обоймой, уверенности как-то сразу прибавляется. А то стой и бойся, как бы хулиганы не попросили сигарету. Ну, хулиганы-то ладно, от них как-нибудь и голыми руками отбиться можно. А коли посурьезней кто к стенке прижмет? Тогда как?

Внезапно у белого автомобиля, в котором находился Хусаин, ярко вспыхнули фары, будто желая осветить всю улицу и прилегающие к ней переулки. Роман, не дыша, распластался в узенькой неглубокой нише.

Послышалось негромкое урчание мотора, машина неторопливо миновала переулок, в котором укрылся Роман, и покатила дальше по улице. Судя по скорости передвижения, слежки объект не опасался.

Роман немного подождал в темноте, затем подбежал к своей машине, прыгнул за руль, развернулся и поехал за видневшимися уже в самом конце улицы габаритными огнями белого автомобиля.