Надежда маяка
Шрифт:
Впрочем, дух только сплюнул, поняв, из-за чего так разверещалась глупая тетка.
«Из какой дыры сюда выдернуло эту нелепую оборванку?!» – бесновался он, понимая, что его надежды могут пойти прахом, раз в восторг попаданку привел обычный магический очиститель для тех, кто работает в отдаленных от цивилизации сложных полевых условиях, где даже
Волшебные помощники же лишь добродушно похихикали и вернулись к своим делам. Только венчик, нашедший пухлое письмо, опустил его на краешек стола, скалка пробурчала, чтобы Надя поторопилась привести себя в порядок, а кочерга поместила рядом с письмом просто гигантскую чернильно-черную кружку. С посудины улыбался череп, в глаза которого были вставлены фиолетовые кристаллики, а наполнял ее ароматный чай, к запаху которого примешивался еще легкий мятно-лимонный аромат с нотками карамели.
Скалке Надежда кивнула, венчику улыбнулась, и малыш, сделав в воздухе сальто, умчался помогать ухвату. Кочергу она поблагодарила и отхлебнула духовитый горячий напиток, блаженно жмурясь.
На душе стало спокойно и умиротворенно, словно она была не в непонятном месте, где вокруг происходило что-то из ряда вон выходящее, а у себя дома.
Инвентарь заговорщически переглянулся, а Наденька, поставив кружку, решила продолжить гигиенические процедуры: протерла руки до локтя и даже на ощупь рискнула намазать лицо и шею.
Замечательное содержимое баночки просто таяло на коже вместе с грязью и исчезало непонятно куда, оставляя поверхность сухой, чистой и мягкой, как попка младенца. Даже после дорогих кремов и парафинотерапии кожа на руках Надежды не выглядела настолько шелковистой и гладкой, жаль, лицо пока оценить возможности не было. Рассмотреть остальное содержимое пакета, как и прочитать письмо бывшей соотечественницы, она не успела.
Вещи со стола помощнички куда-то убрали, на массивную, кое-где выщербленную по краю столешницу рядом с Надей постелили плотную, вышитую по краю большую салфетку,
Только вот после первой ложки супчика аппетит у Крохалевой почти пропал. Напоминающее чем-то солянку блюдо было вкусным, но вот то, что она ела, а инструмент вокруг стола просто висел и словно смотрел в рот, создавало огромный дискомфорт, хоть и понятно было, что волшебным вещам еда не требовалась.
Стараясь сгладить неловкость, чтобы тетушка кочерга не решила, что ее стряпня не по нраву, Наденька спросила наконец то, что давно вертелось у нее на языке:
– Скажите, а как вас всех зовут? А то вы не представились, а у меня как-то все не получалось спросить.
Ухват чуть качнулся и хмыкнул озадаченно:
– Да никак не зовут. Такие всегда были как есть. Кочерга да ухват, скалка да венчик.
– Ну, это-то понятно, – закивала, соглашаясь, Надежда, отщипывая кусочек хлебного мякиша и катая его в пальцах, – но это названия вас как инвентаря, таких инструментов много…
Скалка взвилась и свистнула, пролетая, прямо перед самым лицом отшатнувшейся девушки, словно хотела стукнуть ее по носу, да сдержалась.
– Что значит «много»? Мы одни такие, магией фей-некромантов оживленные! Нет других. Может, еще где посуда какая-то есть, но я, скалка-помощница, такая единственная! – Деревянная укротительница теста гневно заметалась под потолком, словно крупная муха у яркого ночника.
– Так об этом я и говорю! – перебила ее возмущения Наденька. – Раз вы такие уникальные, то у вас должны быть свои имена, а не названия. Меня же вы не будете звать «человек» или «женщина». Я Надя, Надежда Крохалева, Наденька…
Конец ознакомительного фрагмента.