Надежда на чудо: моё чудо
Шрифт:
Ита уже не могла не улыбаться, хотя на щеках ещё не просохли слёзы.
– Но вы… ты же сама сказала, что она сильнее ва… тебя по характеру.
– Ха! Это мы ещё посмотрим! В прямой схватке мы пока не выясняли, кто круче. Может, она и сдаст позиции. В любом случае, уж поверь, её никто не поймёт, если она примется активно не одобрять выбор сына. Это по местным меркам как-то странно, особенно если есть отзвук и связь с маи. Да ты вообще-то его надежда на успешную и блестящую карьеру, на душевное благополучие!.. Так, всё, хорош тут рефлексировать, девочка, ты себя до срыва доведёшь, в самом деле! Пойдём
И решительно потащила невесту племянника за собой.
Тётка Радеша оказалась очень приятной женщиной. Она и в самом деле, похоже, не имела претензий к выбору племянника и на Иту посматривала с искренним интересом, не без одобрения. Закидала её вопросами, строго касающимися лишь её предпочтений в косметике и одежде, возмутилась, что таковых ещё не появилось, предложила сопроводить за покупками. Прошлого девушки она вообще не трогала, будто его и не было. Ещё возник вопрос насчёт блюд, которые Ите нравятся, и тех, которые она готовит. В общем, болтали вполне безобидно, и в конце, когда Радеш уже начал настойчиво выпроваживать тётку, вырвала у невесты племянника обещание вместе посетить торговый центр.
– Будь уверена, я загляну обязательно! – пригрозила Дена и, ошпарив взглядом молодого родственника, наконец-то улетела.
– Извини, – пробормотал Радеш. – Она очень специфичная дама.
– Очень милая, – искренне ответила Ита, приободрившись, что хоть какая-то женщина на этой планете не презирает её за прошлое.
– Правда? Она тебе понравилась?
– Да, очень.
– Я так рад. – Парень расплылся в улыбке. – Ты правда съездишь с ней за покупками? Это здорово порадует и её, и, честно говоря, меня. Дам тебе доступ к моему счёту.
– Но у меня есть свой.
– Малышка… Ты что – передумала выходить за меня?
– Нет.
– Но тогда откуда эти разговоры? Ты же не хочешь меня обидеть, правда? Это унизительно, если, будучи моей невестой или женой, на свои нужды ты будешь тратить не мои деньги, а своё пособие.
– Почему?
– Это знак доверия, малышка. Обоюдный. Я доверяю тебе свои накопления, а ты доверяешься мне и позволяешь содержать тебя.
– А пособие тогда на что нужно?
– Ну, это тебе решать. Делать накопления, покупать подарки или вещи, которые хочешь почему-то держать втайне от меня. Сюрпризы там или помощь родственникам. Да мало ли что! Но жильём, едой, одеждой, обувью, всеми предметами первой необходимости, образованием, медицинским обслуживанием я обязан обеспечить тебя, и, скажу по правде, для меня это честь. Показатель моей состоятельности как мужчины, понимаешь? Ну я прошу тебя!
– Ты просто хочешь сделать мне приятное!
– Я бы хотел, – вздохнул он. – Но я не такой болван, чтоб думать, будто деньги тут могут что-то решить. Деньгами не покупается симпатия нормальной девушки. Я в курсе. – Он крепко обнял Иту. – Опыта маловато. Но я научусь, правда! Я ещё покажу тебе, как ты мне дорога!
Овеществленной лаской обливали душу Иты его слова. Господи, как же приятно было слышать это и одновременно ощущать на себе ласкающие мужские ладони, которые ни разу за всё время не причинили ей боли, не нажали так, чтоб обездвижить и принудить к повиновению, не стиснули в кулаке ни рук её, ни щеки, ни волос. Она прижалась к мужчине
Девушка оплела руками его шею и целовала, целовала… Он отвечал, потом позволил рукам свободно гулять по её спине, плечам, рукам, потянулся к ягодицам…
– Малышка, – простонал Радеш в её губы. – Я не могу…
– Я хочу быть твоей. Правда.
– Малыш… Останови меня в любой момент. Буквально в любой, договорились? Не сомневайся ни мгновения, только скажи: хватит. Договорились?
– Да.
– Моя ласковая. – И он со стоном принялся обцеловывать её шею, грудь, живот… – Ты моё наслаждение… Наслаждение… Пожалуйста, моя маленькая, только скажи, чего бы тебе хотелось?
Она не ответила, а парень тем временем продолжил ласки на своё усмотрение. И в ход он пускал не только пальцы, но и губы, и язык, и всё своё тело, да так уверенно, напористо, нежно, что Иту вскоре затрясло от вожделения. Ничего подобного она и представить себе не могла. Она впервые в жизни ощущала, что жаждет мужчину по-настоящему, и неважно, понравится ей или нет дальнейшее – просто хочется, и всё.
– Малы-ыш! Можно?
– Да, – выдохнула девушка, содрогаясь.
И тогда Радеш, всхлипнув, овладел ею.
Не было ничего особенного в самом акте, но когда Ита увидела его глаза, она растаяла, словно мороженое в пальцах. Никогда ещё мужчина не смотрел на неё с такой всепоглощающей нежностью, с таким восторгом, с такой преданностью. Он просто заходился от запредельного удовольствия, и во взгляде было одно желание – сделать что-нибудь приятное в ответ.
– Малы-ышка…
– Радеш?
– Ты просто… обалденная! Слушай, а может, ты хочешь завтра погулять по городу? Посмотреть его. Тебе бы прогуляться.
– Хорошо, – спокойно улыбнулась девушка. – Я с удовольствием.
– Погуляем, зайдём в ресторан, купим что захочешь, – едва переводя дух, частил он. – Будет отличный выходной… Малышка, ты волшебная, просто волшебная… Какая же ты чудесная!
10
Через день они и в самом деле выбрались в город. Ита была просто в восторге. Она разглядывала величественные небоскрёбы и торговые центры, роскошные проспекты, парки и скверы, над которыми пролетал их флай, а потом согласилась остановить его у одной из достопримечательностей города – изваяния согласия, которое символизировало для тейинцев связь мужчины с его маи. Это была арка из сложно переплетённых полос и с несколькими надёжными опорами.
Здесь юноши, мечтающие найти ту самую, которая ответит на их чувства и согласится принять отзвук, повязывали на одну из опор цветной шнурок, а девушки, надеющиеся встретиться с мужчиной, отзвук которого станет для них началом верной и вечной любви, цепляли за любой случайный шнур тоненький металлический браслет. В итоге всё это очень приятно позванивало при любом, слабом движении ветра, и считалось, что послушать мелодичное звучание арки согласия – тоже хорошая примета.
Так рассказывал Радеш и сам с удовольствием рассматривал увитые шнурками и увешанные браслетами опоры – места свободного не было.