Надежда оживает в преисподней

Ветрова Лиля

На лицо генерала легла ироничная усмешка. Такой самодеятельности никто себе не позволял. И он бы не позволил, если б знал.

– Я-то думал, что насолил первой адской, а я тебя у самого Князя отобрал. Что ж, хоть разок получилось…

Сарказм его был обращен на себя самого, но Надежда не понимала его значения.

– Поэтому ты была такая квелая? Стражники всех держат до истощения перед первым походом к Владыке и Царю… Я-то думал: это из-за того, что тебя уронили головой о стену, пока я разбирался с теми двумя…

– И из-за этого тоже… Хотя вряд ли удар мог повредить еще больше.

– И отвратное платье это тоже

объясняет. Никогда не понимал, почему бы не привести сначала девку в порядок. Верно, видит в этом ритуал: взять в первозданном виде, – он имел в виду Князя. – Ясно, почему ты за меня так хваталась… Я тебе сил отсыпал горстью…

– Да. Но не только поэтому. Ты мне понравился, – вымолвила она.

– Ха… Никогда не слышал ничего более утешительного.

– Утром ты распорядился дать мне комнату, – девушка проигнорировала уничтожающую насмешку, – нужные силы и все необходимое из ресурсов второй армии. Я живу рядом с обеспеченными любовницами твоих элитников и до сих пор ни в чем не нуждаюсь. Дан, твой подчиненный, помогает мне во всем по твоей просьбе. С работой тоже помог.

– Он-то поможет женщине, не сомневаюсь, – пробормотал Алан. – Ты уникальная уже тем, что я – уникальный благодетель. Не ожидал от себя такого…

– Так что знакомы мы давно…

– И как тебя зовут?

– Надежда.

Вот издевка, а не имя.

Алан плохо помнил ее. Но он хорошо знал, что сподвигло его стать «меценатом» этой довольно-таки решительной и остроумной брюнетки…

Тот случай произошел через полгода после битвы и примерно за месяц до Надежды. На Главной площади ада нашли хрупкую ангельскую девушку, «свежепавшую», со светлыми волосами и великолепными синими глазами, совсем как у Дианы. И Князь с плеча подарил Алану право первой ночи. Он иногда так делал.

Второй генерал впервые за долгое время провел два дня с таким наслаждением. Даже что-то вроде нежности почувствовал он. Но и это чувство оказалось в конце концов исчерпано.

Он отпустил красавицу, дав достаточно сил на первое время. А через несколько дней Ираклий как бы невзначай рассказал о том, как после визита к Князю «ту голубоглазенькую» разодрали на равнинах на части извращенцы первой адской армии – армии похоти и садизма.

Именно та изуверская выходка заставила генерала гордыни поступить столь щедро и осмотрительно с отобранной, как он думал, у злейшего врага Варфоломея добычей.

– За это я должен был хотя бы воспользоваться тобой самым грязным образом, – заметил он.

– Все было по взаимному согласию, – ответила она.

– Жалкая дрянная пародия, а не День ада!.. – Княгиня четкими шагами зашла в потаенную комнатку, находящуюся в скале, служившей постаментом для тронов Владыки преисподней и его супруги, и завешанную плотным гобеленом.

Ад был выстроен сплошь из камней, образовывающих причудливые лучи коридоров – местных улиц с потолками. В их недрах были вырублены помещения – жилища демонов. Улицы сцеплялись между собой проулками, порой обрывающимися в самом неожиданном месте, и сходились на огромном центральном пространстве – Главной площади ада. Последнюю украшала выгнутая махина, на которой обычно – за исключением особо парадных случаев – пустовали два кресла-престола. Сверху на скале раскидывался дивный балкон, эксклюзивно для размышлений Князя.

Диана принялась снимать с шеи жемчужное ожерелье, состоявшее

из множества нитей, которые вдруг порвались, и жемчуг, прыгая, рассыпался по полу.

– Черт тебя дери! На кой ляд вещи-то крушить?! Что, побрякушки уже не удовлетворяют?!.. – следом за женой вошел Князь. Он, как спасение, взял из маленького бара бутылку портвейна. Его пальцы сорвали с горлышка обертку, силой мысли он вытащил пробку.

– Вот именно, что побрякушки, а не украшения!.. Безвкусная нечисть! – Княгиня стащила с рук браслеты. – Как вся сегодняшняя вакханалия!.. Паршивая тень несчастной фантазии пятого генерала!..

– А ты никогда ничем не бываешь довольна, да?! – Самуил рассвирепел. Жена поливала талант Ираклия, но он чувствовал, что все раздражение направлено на него. – Попробовала бы сама сделать что-то толковое, а не…

– Я прорву лет пашу на свое Царство и в итоге получаю…

– Твоего здесь ничего нет, – злобно напомнил падший архангел. – Царство – мое, а весь твой образ – моя милость к твоей бездарной капризной особе…

– Ой, да забирай это … Царство! Забирай вместе со своей милостью! – она закидала мужа остатками драгоценностей. – И ночью под себя подложи один из репьев с твоих владений!..

– Так вот оно что! – Самуил отмахнулся от полетевших в лицо сережек и колец. Всех, кроме обручального. – Да ты ревнивая курица!.. В твоем саду я уже похозяйничал сегодня, тебе мало?!..

Ноздри его прямого, слегка загнутого вниз носа, хищно раздулись. Он надеялся, что его утреннее внимание обеспечит супругу хорошим настроением минимум на сутки. Но не тут-то было! К вечеру она снова сделалась фурией. И это при том, что весь праздник он обхаживал ее, будто новую любовь!..

В последнее время она попросту сводила его с ума. Все эти истерики… Да, не та роскошь, не те силы. Ужасный праздник, хотя Ираклий и старался, как мог. Но как можно повторить истощенному, как старый ишак, Царству роскошь прошлых лет, когда оно находилось в зените могущества?!..

Неужели нельзя было потерпеть некоторое время?! Тем более, что ад стремительно набирал силы обратно… Князь столько всего делал для этого!.. Алчная стерва…

Самуил приблизился, испепеляя лицо жены ненавистью.

– Как и тебе всегда мало целующих твой зад!

– Заткни рот, кошка!

– Сам заткни!.. Баран!.. – ее запястье хрустнуло под его рукой, полился нескончаемый поток сравнений и эвфемизмов, тела пронзила боль от захватов и ногтей.

Самуил опомнился через несколько минут. Его обдавало тяжелое дыхание жены, прижатой к стенке, налившейся его страстью, но не подобревшей ни на миллиграмм. Близость не вдохнула ничего светлого и в него самого.

– Добилась своего?.. Сегодня ты уже точно ничего не поймаешь – проваливай отсюда.

Он отошел от нее, застегивая пояс и восстанавливая отлетевшие пуговицы и разорванные места на рубашке.

– Кошмарных тебе снов, – Диана резкими движениями поправила платье на идеально красивой груди и крутых бедрах и двинулась на выход. – Сгори в своем аду!..

– Мой ад – это твое присутствие!..

Самуил опустился на диван и зажал виски руками.

Начальник стражи Леонард удивился получить двух мокриц, которых в аду использовали для передачи сообщений, почти одновременно. Первая немедленно вызывала его к Князю, вторая – к Диане.