Надежда патриарха
Шрифт:
Пока Ф. Т. ходил за Джаредом, я поправил одеяло у себя на ногах.
– Как я выгляжу?
– Как в прежние времена. – Марк Тилниц украдкой подавил зевок.
– Мои волосы хорошо лежат? В любом случае я не идиот. Я знаю, что мною манипулируют.
– Только не я, сэр. – Он открыл дверь. – Вы не желаете, чтобы Тенера внесли в список посетителей с постоянным допуском?
Это не имело никакого значения. Я не собирался торчать здесь долго.
– Только когда он будет с Филипом. – Помолчав немного, я спросил:
– А где
– В Ротонде.
– В это время?
– Он сказал, что есть срочная работа. Что-нибудь еще?
– Позвони ему. – Внезапно мой голос сделался сиплым. – Попроси, чтобы он простил меня.
Дверь открылась.
– Здравствуйте, сэр, – немного взволнованно, как и следовало ожидать, произнес Джаред Тенер.
Я вытянул руку.
– Рад тебя видеть. – Если мои слова и прозвучали чересчур сердечно, этого никто не заметил.
Глаза Фити встретились с моими. Они светились благодарностью.
– Хорошо. Я готов увидеться с доктором Рэйнсом, – неохотно сказал я.
Я сидел на кресле с моторчиком, обложенный подушками, так что мои руки оставались свободными. Раньше я и не подозревал, как важно для устойчивого сидения, чтобы мускулы хотя бы одной ноги были работоспособны. И теперь такие уроки давались мне с большим трудом, а порой были просто невыносимы.
Фити вышел, чтобы передать мои слова медсестре. После первого визита в госпиталь он остановился в Нью-Йорке, поселился у Робби Боланда. Мое предложение заняться своими делами он пропустил мимо ушей, и я был несказанно этому рад.
Арлина оставалась в Вашингтоне. По телефону она поговорила со мной сердечно, но тем не менее сказала, что ждет меня дома. Я понимал, что мне придется заслужить ее прощение. Я был исполнен решимости сделать все, что для этого потребуется. Для начала послал ей записку с пространными извинениями.
Я нетерпеливо заерзал, но доктор Рэйнс появился лишь через несколько мгновений. С ним были еще трое врачей, с одним из которых мы уже встречались.
Рэйнс представил мне своих коллег. Это были рентгенолог, еще один невропатолог и доктор Кнорр, специалист по космической медицине. Рэйнс осторожно меня осмотрел.
– Ну как? – ледяным тоном спросил я. – Какие новости?
Он откашлялся и сказал:
– Господин Генеральный секретарь, у вас частичный разрыв спинного мозга в районе двенадцатого позвонка, в результате чего наступил паралич нижних конечностей, но…
– Есть ли какие-нибудь новости?
– По правде говоря, немного. Во-первых, если вам это что-то говорит, парализованы ноги только ниже бедер. Осколок бомбы ударил вас наподобие шрапнели, но не перерубил полностью спинной мозг. Поэтому небольшая чувствительность в бедрах и паху сохранилась. По этой причине вы не страдаете недержанием.
Если бы такое было, я бы немедленно по собственной воле предстал пред Господом Богом. Моя жизнь не так дорого стоила, чтобы вынести такое унижение.
– …И вы не стали импотентом.
– Давайте
– Слушай, папа.
– Из-за осколка…
– Скажите же, что! – Я проигнорировал тихий укор Фити. Не хватало мне еще слушаться мальчишку, которого я вырастил.
– У вас потеряна чувствительность в ногах. Вы не можете ходить.
– Я это знаю. Будет ли какое-нибудь улучшение? – Я старался говорить непринужденно, но задержал дыхание, и это меня выдало.
– Нет. Нервы слишком повреждены, чтобы было возможно вылечить. Я могу показать вам, где. – Он подошел к голографовизору, набрал номер моего дела. – Здесь, немного ниже грудной клетки. Посмотрите, где…
– Я полагаюсь на вас. – Господи, прибери этих проклятых террористов-экологистов в самое пекло.
Его коллега доктор Кнорр пододвинул кресло и наклонился ко мне.
– Господин Генеральный секретарь, лечение невозможно, но какая-то надежда есть. Совсем небольшая, уверяю вас. Вы слышали что-нибудь о процедурах Дженили? Нет? Так вот, иногда нервные пучки могут воспроизводиться путем клеточного деления. В некоторых случаях удается вставить вновь сформировавшиеся нервные пучки, куда необходимо, и таким образом восстановить чувствительность конечностей.
Мое сердце подпрыгнуло:
– В некоторых случаях?
– Именно таким может оказаться и ваш.
– Сделайте это.
Что угодно, только избавиться от этого ненавистного кресла!
– Это не так просто. Во-первых, надо подождать, пока не останется никаких последствий травмы. Тогда…
– Как долго?
– Месяцы. – Он увидел отчаяние в моих глазах. – Ну, несколько недель в любом случае. Нервные пучки раздулись, рецепторы все еще мертвы. Когда с этим все будет в порядке, то в определенной ситуации…
Меня снова осмотрели.
– Если рана не очень большая, можно прибегнуть к хирургическому вмешательству. Такие операции часто приводят к восстановлению чувствительности и двигательных функций. Эта технология была разработана и опробована в годы войн с космическими рыбами, когда требовалось поставить на ноги многих раненых. Когда бомбы попадали в здания-муравейники, результат был равносилен взрыву подземных мин. Врачи оказывали помощь пострадавшим на месте, а потом тех на шаттлах отвозили на Землю.
Доктор Дженили и его коллеги опробовали новый метод на безнадежных больных, и результаты были обнадеживающими. Они усовершенствовали свою технологию, стремясь ускорить восстановление нервных пучков. Уже составили списки наиболее подходящих кандидатов для таких операций.
– И я могу стать одним из них? – Мой пульс заметно участился.
– Есть такая возможность. Но мы сами ничего не можем сказать. Хотя шанс есть.
Я бросил на Фити смятенный взгляд.
Открытие Дженили пробудило новый интерес к нейрохирургии. Врачи по всей земле пытались повторить то, что делал он. Однако безрезультатно.