Надежда смертника
Шрифт:
– Это не моя…
– Вы – ублюдки! – Отец соскочил с кресла и бросился в заднюю часть рубки. Я прервал связь. Позади меня отец колотил по шлюзовому люку покрасневшим кулаком.
– …кажется, какая-то суматоха началась на борту…
– …электромобили перекрыли Елисейские поля, рев их гудков…
– Генеральный секретарь не будет публично комментировать до окончания…
– …проходя дальше для того, чтобы как следует рассмотреть…
– Филип. – Это был шепот.
– Да, отец. – Я оставил кресло и, передвигаясь с
– Сядь там, успокойся. Ощути единение с Господом Богом.
– Отец?
– Это произойдет очень скоро. Молись. Я считаю псалмы утешением и помощью. Поторопись. Я бросился ему на шею. Он оттолкнул меня.
– А как же ты? – выкрикнул я.
– Не могу представить, что какая-нибудь молитва может искупить то, что я сделал. Но если аббат Рисон прав, я скоро узнаю. – Отец помог мне добраться до кресла и пристегнул меня.
Крошечный приемник на моем скафандре издавал громкий и пронзительный звук. Динамики кабины были не менее шумными. Я схватил мой шлем, борясь с предательством тела.
– Генеральный секретарь пристегнулся к своему креслу…
Мне уже давно следовало бы помочиться. Почему я раньше не нашел времени, чтобы подключить трубы моего скафандра? Да потому что я не знал, как это сделать, и смущался спросить отца.
– …длительные задержки передачи из-за огромного количества звонков…
Отче наш, сущий на небесах…
– …пожары, все охвачено стихийным, неуправляемым огнем от юга Семьдесят третьей до…
– …подтвердил рассказы о мертвых в туннелях…
Почему там не было ванной? Я не думал, что мог бы… Да святится имя Твое…
– …на здании муниципалитета приспустят флаги в память о…
– …жена Сифорта сопровождает уполномоченного представителя от нижних Панго Чанга, преуспевающего книготорговца…
Да приидет Царство Твое, да будет воля Твоя…
– …восемь минут до того момента…
– Адмиралтейство Лунаполиса утверждает, что не будет никакого прекращения огня независимо от того…
– …приближаются для того, чтобы показать крупным планом этих последних…
На земле, как и на не…
Жуткий грохот и треск. Моя голова врезалась в иллюминатор. Сам я распластался по стенке кабины. Свист воздуха.
– Ф.Т., ТВОЙ ШЛЕМ!
Я быстро нахлобучил его на голову и схватился за фиксаторы. Мгновение спустя – приятная теплота между ногами. Затем, ужаснувшись, я осознал, что это было. Я помочился. Пожалуйста, Боже, нет!
– Отец, что случи…
– Эти проклятые Богом журналисты! – Его голос раздался у меня в наушниках, он в этот момент герметизировал свой шлем.
Отскакивая рикошетом от корпуса, я пробирался, так быстро, как мог, к нижней палубе, спеша посмотреть, что произошло. Звезды лениво двигались мимо иллюминатора.
Отец коснулся клавиш.
– Бог знает, какой ущерб они причинили нам. – На экране высветились цифры.
Челнок плавно двигался
– Его двигатели заглохли. Повреждены задние и боковые, оба.
В смятении я наблюдал, как быстрее, чем когда-либо, челнок журналистов двигался по направлению к станции.
– Ассоциация ветеранов-отставников выступает против каких-либо уступок…
– Челнок, это – Управление движением орбитальной станции, вы двигаетесь прямо по направлению к лазерному луну, измените свой курс…
Оранжевый свет обрушился волной на челнок «Голографического мира». Его корма раскалилась докрасна и, казалось, прогнулась. Трещина пробежала по его корпусу, в то время когда он плыл сквозь смертельное излучение лазера. Внезапно нижняя палуба, расплавившись, исчезла.
Я глубоко вдохнул зловонно-едкий воздух моего скафандра.
– Ох, боже. Шесть минут.
Отец ругался:
– Наши топливные шланги отрезаны. Я не буду пытаться исправить повреждение, мы получили бы только приблизительно четырехсекундное включение двигателя. Челнок ударил нас наклонно, но мы все еще можем достигнуть цели.
– Как скоро?
– Не знаю, мы потеряли приблизительно половину нашей скорости. Девять минут. – Отец переустановил часы на пульте управления, повернулся к камере:
– Я сделаю последнее заявление, достаточно резкое. Мы заставим их сожалеть о племенах, но не о нас. Корвин, повсеместная передача с моего сигнала.
– Сифорт, это Кан.
Рука отца застыла на полпути к кнопке.
Голос капитана Вилкеса был настойчивым:
– Вы слышите, катер? Я передаю сообщение от Генерального секретаря.
Моя рука медленно двигалась к коммутатору связи. Отец сказал:
– Да, господин Генеральный секретарь?
– Вы – эгоист. Нам было бы гораздо лучше без вас.
– Сэр, вы, должно быть, заняты, – голос отца звучал издевательски. – Нет необходимости мне беспокоить…
– Я меняю хакеров на лазеры. Ваше время истекает. Да или нет?
Я тупо слушал, мои штаны промокли насквозь, моим единственным желанием было со стыдом уползти куда-нибудь.
– Отступление? Восстановление?
– Это невозможно, и вам это известно.
– Сэр, я получу их согласие на перемирие. Вы получите доступ на улицы; нижние должны начать жить по-человечески. Я не могу помочь вам с хакерами; я не знаю, кто они. Не выпускайте их из сетей, пока вы…
– Черт побери, мы не можем! Мы потратили два дня, пытаясь восстановить работу Казначейства, но ситуация по-прежнему остается взрывоопасной! Есть что-то нестабилизированное внутри, и нет способа проследить это без дальнейшего повреждения данных. Я хочу их вздернуть. Публичная казнь через повешение, и насколько я могу судить, это уже акт милосердия. На самом деле я содрал бы с них кожу живьем, если бы у меня был…