Надежда смертника
Шрифт:
– Чтоб я оставил свет вашингтонскому верхнячку, а сам в темноте свалился?
– Пуук, ради бога!
Он вздохнул:
– Ладно, ладно, останусь тут.
Я рассчитывал совсем на другое. Оцепенев, я смотрел, как он прямо в одежде улегся на спину и убавил свет.
– Спи, верхний.
Я лежал на боку. Страшно болела грудь. Брюки были сырыми. Лучше не вспоминать, из-за чего. Я облизал губы. Хорошо бы еще поесть. Кажется, он принес две банки консервов?
– Пуук, что мы ели?
– Консерву.
– Было вкусно.
Я надеялся, что
Молчание.
– Где ты ее достал?
– Мена. Теперь у меня куча.
– А можно мне еще?
Он снова вздохнул.
– Ну ты и зануда, верхний. Ладно.
Он встал, вынул из мешка другую банку и вскрыл ее.
– На.
У меня глаза на лоб полезли.
– Подожди!
– Ты чё?
– Подержи банку у света, чтобы можно было прочитать!
Я прищурился, вглядываясь в надпись.
– О Господи! – выдохнул я, – Ах ты ублюдок!
– Чё случилось?
– Иди в задницу! – Я изогнулся и со всей силы двинул ногой, целясь ему в живот. Он охнул и свалился.
Я нагнулся и попытался извергнуть из себя все, что проглотил.
– А ну стой!
Он подполз и встряхнул меня.
– Чё случилось?
– Ты кормил меня собачьей едой!
Он нахмурился:
– И чё? Я все время это ем!
Я в отчаянии начал дергать веревки и тут же взвыл от боли. Что-то лопнуло на груди. Я посмотрел вниз и увидел выступившую кровь.
– Да что же это такое! – Я беспомощно заплакал. Пуук наблюдал, сидя в углу. Лицо приняло озабоченное выражение.
– Чё такого? – пробормотал он, – Жратва, и все. Хрена ли разницы, чё жрать – собачью еду или собак?
Я заплакал навзрыд.
Глаза у него заблестели.
– Слышь, верхний, не надо, – уговаривал он. – Не хотел обидеть.
Он попытался погладить меня по голове. Я вырвался.
Он сел рядом, прижав меня вниз, заставил лечь на спину, так что моя голова оказалась у него на коленях, как на подушке, и убавил свет. Я пытался высвободиться, но бесполезно.
В полном отчаянии я лежал и всхлипывал. Прошло много времени, прежде чем мое дыхание успокоилось.
Через какое-то время я заснул, чувствуя у себя на голове его руку.
23. Пуук
Когда Чанг балабонил про древние замки и лыцарей, это здорово: сжигать замки, резать вражеских солдат. Но Пуук запомнил: содержание пленника гораздо тяжелее, чем он думал.
В книгах Чанга не говорится, что захватчик даже не может на улицу выйти без беспокойства: как бы пленник не свалил. Даже нет упоминания, что нужно таскать наверх воду, самому скармливать ему каждый кусок, слушать, как жалуется на еду и плачет, пока не заснет.
Уф, я готов сам его пришить и продать одежку.
Назавтра я снес Чангу обувку верхнего, поменял на кучу консерв – теперь Пуук не беспокоится, что жевать зимой. Такой отличной обувки в жизни не видал: ни одной дырочки. Думаете, верхний обрадовался жратве? Заныл – консерва для собак, а не для людей.
Этот верхний, похоже, туповат. Не догоняет простых
Я машу у него перед носом ножом, рассказываю, как его изрежу, если убежит, развязываю ему руки, помогаю выбраться из лифта. Руки у него раздуло – может, и впрямь я завязал туговато. Идет и все время хватается за грудь, будто боится, как бы она не расползлась от малюсеньких порезов. И опять хнычет. О Господи, только не здесь, неужели у тебя нет настоящего туалета? Я здесь не могу. Отвечаю: не можешь, не надо, а он снова ноет. Я объясняю: мы ушли в другой конец здания, далеко от лифта, здесь тебе будет место для дерьма.
Он снова ноет: не могу, когда ты смотришь, Пуук. Подожди снаружи.
Ну уж нет. Я не идиот. Оставь его, а он сбежит. Я сложил руки на груди, покачал головой, стукнул ногой и сказал: через пару минут снова отведу тебя назад, делай в лифте. Ну, он присел в углу и все скулит.
Да, верхнему ни в жисть бы не выжить на улице. Больно хилый. И вообще, что за имя у него – Джаред? Он все добавляет: «Тяни ир», но уж это я не беру в голову. Какой еще «ир» и зачем его тянуть?
Нужно как-то его продать, пока я еще от него не рехнулся. Неплохо бы с Чангом посоветоваться, да ведь старик начнет про все выпытывать. Прошлый раз вон как обувку трудно с ним сторговать – чуть кожу с меня не содрал, так выспрашивал. Где взял, да почему такие хорошие, да что ты, Пуук, задумал?
Уф!
И Сви с Джэгом какие-то двинутые. Глядят на меня странно, побыстрее сворачивают. Наверняка сказали Карло про мою добычу, и он хочет отобрать. Тут настанет конец Пууку – или Карло. Просто так моего Джареда-верхнего я не отдам.
В следующий раз, когда я повел его в место для дерьма, он бухнулся на колени и ревет: пожалуйста, Пуук, не связывай руки, очень больно. Я толкнул его на пол, сажусь сверху, чтоб связать, а у него руки и впрямь жутко распухли и кровят. Калеку никто не купит. Да и рассказывает складно. Похоже на Чанга. Заставляю его все время повторять: пожалуйста, Пуук, я сделаю как скажешь.
Для безопасности я снова сунул его в лифт, а сверху, на люк, накидал груду кирпичей. Он там все скулит, да мне по барабану. А потом надоело его нытье. Он не может без света, а мне чё? И вообще скоро вернусь. Самое позднее завтра.
Я искал Сви и Джэга, чтобы узнать, зачем они так быстро смываются, да еще глядят странно, но нигде не найти. Старшая Сестра могла бы сказать, но нужно найти ее на улице. Я бродил кругом, но не приближался к укрытию. Нет, так нечестно – Карло должен был поставить мне метку. Я готов больше, чем Сви с Джэгом. Они обещали Пууку никому не говорить, а сами вроде кинули. Я знаю их обоих с сосунков: темнят что-то. Проговориться кому про этого проклятого верхнего Джареда?