Надежда
Шрифт:
— Саша, а ты помнишь, каким образам внимание девочек на себя обращал? — спросила Вера Николаевна. — Кончики их косичек в чернильницу окунал!
Саша смутился. Учительница тактично не назвала имени Нины, моей подруги по парте, которой доставались все знаки внимания влюбленного мальчика.
— Ну-ка, доложитесь, отличники, часто списывали за последний год? — с хитренькой улыбкой спросила Юлия Николаевна.
— Один раз, — созналась я. — Вы задали решать примеры на повторение за шестой класс, а мне захотелось сходить в интернат в гости к подружкам. Я нашла в старой тетрадке готовые решения и, не вникая в суть, переписала их. А в интернате одноклассница попросила объяснить задание. Стыдно
— А помнишь, как ты училась играть на балалайке, а Лешка пошутил, что от твоей игры все крысы передохнут, и эта капля переполнила чашу твоего терпения...
— ...А помнишь, как постоянно выручали на уроках твои вечно оттопыренные карманы — склады всевозможного бесценного хлама...
— ...А помнишь...
Мы говорили о мелочах, а по сути дела, вспоминали самое важное для каждого, что тронуло душу и осталось в сердце на всю жизнь. Воспоминания приятно отзывались в наших сердцах. Необъяснимо привлекательна общая радость, когда чувства всех сливаются воедино и возникают моменты безумно счастливого воодушевления и восторга. Память лет, проведенных вместе, для нас как основа, хороший добрый фундамент дальнейшей жизни.
Мелькнула грустная мысль: «Неужели последние дни вместе?» Заныло под ложечкой. Я сморщила нос, чтобы удержать слезы, и отвлеклась на воробьев за окном. Смотрю: из клуба идут родители учеников, окончивших школу на «хорошо» и «отлично». У них цветы и грамоты от сельского Совета. Они горды. Вчера о них рассказывали по местному радио. А вечером состоится праздник День отца. Я знаю: мужчины стесняются почестей, но все же приходят.
И снова воспоминания, воспоминания... Чем больше говорили, тем грустнее становилось. За годы совместной учебы что-то большое, доброе, незабываемое и бесконечно дорогое соединило нас навсегда. Будто стали едины, неразделимы. Когда смолк шум школьного дня и схлынула суета, это чувство еще больше усилилось. Не хотелось расставаться. Стоим. Тишина удивительная. Небо над нами темно-сиреневое. В воздухе ощущение теплой грусти. Природа тоже сопереживает нам.
Я вдруг снова как-то очень остро и болезненно почувствовала грань возможного разрыва со школой. Сейчас тут, а сделаю шаг, — и сразу окажусь в новом, неизведанном и чужом мире. Неясное, тревожное волнение заполнило душу, теснилось в сердце. На мгновение ощутила бесконечность Вселенной. И в тот же момент будто со стороны, издали увидела фигурки ребят, мысленно устремленных в себя, в свой маленький чудный мир детства, в прозрачный надежный шар, окружавший их несколько радостных, по-своему беззаботных лет. Сделалось неуютно и одиноко.
Но уже в следующую минуту на фоне грусти появилось ощущение уверенности в том, что все у меня сложится, где бы я ни оказалась после школы. Я же дома, в родной стране! И канву своего будущего на многие годы вперед могу безошибочно расписать хоть сейчас. А какой красоты и сложности узор нанесу на полотно своей жизни, будет зависеть только от моего желания и старания.
Мы стоим около школы и смотрим в небо на звезды разной величины и яркости. «У каждого человека должна быть звездочка-мечта, которая не позволит сбиться с намеченного пути и поведет только к высокому и прекрасному, — думаю я. — Опять меня «заносит» говорить высоким “штилем”!» — останавливаю я себя и грустно улыбаюсь друзьям.
Глава Третья
ЗИНА
Раннее утро. Рассвет огненными лучами распахал облака у горизонта. Иду на станцию мимо заброшенного колхозного сада. Старые деревья устало склонили нижние ветви к земле, а верхние торчали во все
Вышла на прямую дорогу, ведущую к станции. По обе ее стороны стоят лесополосы. Они разрослись и верно несут свою службу: летом спасают от жары, зимой — от ветров, гуляющих вдоль и поперек луга. Иду и размышляю: «Странная в этом году погода. Май был очень холодным. То сирень зябла от нежданных морозов, то черемуха на короткое время надевала пушистые снежные шапки. А теперь стоит африканская жара. Но сегодняшнее раннее утро на диво чудное и прохладное».
Прогромыхал на колдобинах грузовик, оставив за собой шлейф пыли. Протарахтел тарантас бригадира полеводческой бригады. Опять тихо так, что слышно, как урчат на болоте за посадками лягушки. Пахнет липовым цветом. Роса сияет радужно и радостно.
Неожиданно быстро потемнело. Холодный резкий ветер зашумел кронами деревьев. Я ускорила шаг. Но вскоре ураган погнал меня вдоль дороги с такой силой, что я не могла остановиться. Сначала мне понравилось нестись с большой скоростью. Но, когда на землю посыпались не только листья, но и мелкие ветки, я забеспокоилась, ища пристанища. В лесополосе останавливаться опасно. Бросилась к крайней хате и заскочила в палисадник. В это мгновение шквальный ветер с неистовой силой обрушился на село. Затрещали деревья. Кусты представляли собой живую массу, похожую на огромное извивающееся животное, то надвигающееся, то отступающее на старые позиции. Косой дождь хлестал по стеклам окон, потоками стекал с крыши дома, бил по моим плечам.
Оглушительный треск за спиной заставил меня пригнуться. И все же, движимая любопытством, я выглянула из-за штакетника. Навес над крыльцом, под которым я сначала хотела спрятаться, искореженной грудой брусков и листов кровельного железа валялся перед двором. Перекрученная ветром огромная груша, часть ветвей которой распростерлась над крышей дома, раскололась на несколько кусков, и бледно-желтые острые обломки ствола торчали грозно и в то же время одиноко и печально. Калитка оторвалась от забора и валялась на проезжей дороге. Телега, что стояла во дворе у сарая, разломана упавшим деревом, колесо закатилось в угол двора. От вида такого «побоища» я снова пригнулась к земле.
Минут через пятнадцать все закончилось. Выглянуло солнце. С моего платья и волос текли ручьи. Вышла на дорогу. Ноги «плыли», погружаясь в грязь выше щиколоток. Смысла не было искать удобную тропинку, поэтому пошла напрямик по лужам, не снимая обуви. Вот дела! А говорят, если утро с росой, дождя не жди. Видно, сегодняшняя буря — аномалия, исключение из правила.
Возвращалась домой от сестры Люси уже вечером. Тускнели малиновые сполохи заката. Дальний лес уже купался в синем тумане. Лесополоса была неузнаваема. Земля устлана цветами липы, листьями и ветками каштанов, ракит и дубов. Тут и там валялись поваленные и вывороченные с корнем деревья. К сильному аромату цветов примешивался запах сырой земли и мокрой недавно раскрошенной древесины. Роскошная красавица-береза перегородила мне тропинку. Около нее стояла четырехлетняя соседская девочка Юля, грустно смотрела на торчащие огромным мохнатым зонтом корни и шептала: «Мама, они уже умерли?» «Ничего не поделаешь, буря», — сочувственно отвечала ей мать.