Надежда

Гансовский Север Феликсович

— Надень мешок, — сказал Альберт.

— Какой смысл? — возразил маленький. — Он уже отсюда всё равно не уйдет.

Тем не менее он покорно набросил на голову репортера мешок из плотной материи.

Бандиты взяли Кларенса за руки. Сначала его вели по гравию, затем по траве. Скрипнула какая-то дверь. Значит, они подошли к дому. Он взошел на несколько ступенек вверх, затем прямо по гладкому полу, направо, налево, еще направо и вниз. Вниз на десять ступенек, поворот, еще на десять вниз. Сердце билось у него часто-часто.

Он несколько раз судорожно вздохнул, чтобы успокоить его.

Кто-то сдернул с его головы мешок, и яркий свет брызнул ему в лицо. Кларенс зажмурился, ослепленный, затем открыл глаза.

Он находился теперь в низкой комнате без окон, со сводчатым потолком. Помещение было ярко освещено одной лампочкой, которая на коротком шнуре спускалась прямо перед ним. Бетонные стены комнаты чисто выбелены. Мебели совсем мало — один большой стол в углу, еще один низкий с отполированной гладкой поверхностью и несколько стульев. Кроме того входа, через который они попали сюда, в помещении была еще одна маленькая фанерная дверь.

— Вот мы и дома, — сказал верзила со шрамом на щеке.

Боксера не было в комнате. Маленький поспешно подошел к столу в углу комнаты и принялся рассматривать какие-то бумажки.

У Кларенса ослабли ноги, и он оглянулся. Верзила толкнул его к стулу.

— Садись.

Он сел сам и закурил, бросив спичку на пол.

Наступило молчанье. Кларенс слышал, как тикают часы на руке у верзилы и как напряженно бьется его собственное сердце.

То, что в комнате не было окон, делало ее еще более зловещей. Отсюда, через бетонные толстые стены не прорвется ни стон, ни крик о помощи. Минуты тянулись для Кларенса бесконечно.

За дверью, через которую они вошли сюда, раздались шаги. Кларенс привстал, нервы были напряжены у него до предела. Вот сейчас начнется. Вот сейчас.^

Дверь рывком распахнулась, и в комнату поспешно вошли трое. Первым был Боер. Репортер едва узнал его. На нем был темный, с иголочки, костюм, ослепительно белая накрахмаленная рубашка.

За ним следовали Альберт и боксер.

Боер, не глядя на Кларенса, быстро прошел к столу, где маленький разбирал какие-то бумаги.

— Ну что, есть что-нибудь?

— Пока ничего, — ответил маленький.

— Дай, я сам посмотрю.

Он присел на стол и вырвал какой-то листок из рук маленького.

Он был так разительно не похож на того Боера, которого Кларенс видел в порту — медлительного, вежливого, обязательного и даже чуть застенчивого, что репортер подумал, не ошибся ли он. Но тяжелые длинные руки и угрюмый нависший лоб убедили его в том, что перед ним тот, кого он когда-то принимал за грузчика.

Альберт и боксер тоже подошли к столу.

— Где вы его взяли? — голос

у Боера был резкий и нетерпеливый.

— Недалеко от аптеки на Парковой, — поспешно ответил маленький.

— Кто-нибудь видел?

— Нет, никто.

— Хозяин не звонил?

— Нет, не звонил, — ответил Альберт. — Я всё время сидел у телефона, только вышел их встретить..

— За Хастоном и Грегори следят?

— Там Молтби и Индеец.

— От них ничего не было?

— Нет, пока ничего.

За всё время, пока происходил этот разговор, Боер ни разу не взглянул на Кларенса. Он вел себя так, как будто репортера, которого по его приказанию привезли сюда, и не было в комнате.

Кларенс глубоко вздохнул, сидя на скамье. Страх его начал проходить, вытесняемый холодной, презрительной ненавистью.

— Ну ладно, — сказал Боер. Он поспешно соскочил со стола, обошел его и сел на стул. — Джон и Фонда наверх. — Он кивнул по направлению к двери. — Сидите у телефона.

Боксер и маленький поспешно вышли.

Некоторое время Боер продолжал рассматривать оставленные маленьким на столе бумажки. Затем он поднял голову и посмотрел на Кларенса. Взгляд у него был угрюмый и встревоженный.

— Идите сюда, Кейтер.

Бандит со шрамом на щеке встал и, схватив Кларенса за рукав пиджака, дернул его.

Репортер поднялся и подошел к столу. У него пересохло в горле, и он откашлялся. Только не показать, что ему страшно, только не показать этого.

Боер посмотрел на репортера долгим внимательным взглядом.

— Садитесь.

Кларенс опустился на стул.

— Так вот, — сказал Боер. — Сейчас вы нам назовете имена грузчиков, с которыми профсоюз связан в порту, и расскажете, что уже сделано и что предполагается.

Кларенс молчал.

— Когда вы это сделаете, — Боер вытащил сигарету и закурил, — вы тотчас уедете к своей жене и дочери. Только не пытайтесь обманывать меня. У нас найдутся способы проверить.

Репортер продолжал молчать. Презрительно выпятив нижнюю губу, Боер нетерпеливо постучал ногтями по столу.

— Если нет, — Боер помедлил, — мне придется заставить вас говорить. Имейте в виду, что вы всё равно скажете. Только это вам дорого обойдется.

Кларенс молчал, и Боер, усмехнувшись, поманил к себе Альберта.

— Посмотрите, у него и не такие, как вы, начинали разговаривать.

Репортер поднял голову, и холодная дрожь прошла по всему его телу. Из провалившихся глазниц бандита смотрели вздрагивающие зрачки сумасшедшего.

Альберт шагнул вперед и вдруг быстро протянул к горлу репортера большие белые кисти с тонкими пальцами. Кларенс отшатнулся.

Верзила позади него захихикал.

— Ну вот, — сказал Боер. — Полюбовались. Теперь даю вам пять минут на размышление. Вот смотрите.

Он снял с руки часы и положил их на стол перед Кларенсом.