Надежду убивают первой
Шрифт:
Итак, у меня появились существенные доказательства по делу гибели Брянского в виде испорченного парашюта и спичек, а также еще одна версия насчет укладчицы. Если, конечно, преступник, да хотя бы тот же Костин, разбрасывая за ящиком спички, просто-напросто намеревался сбить следователя, в данном случае меня, со следа. Может быть, это никакие не нервы, а заранее продуманный и замаскированный отвлекающий маневр? Я кинусь искать человека, имеющего привычку надламывать спички, потрачу уйму времени, отрабатывая подсунутую мне туфту, и в результате попаду в тупик?
Ну и, конечно, где-то
С огорчением я призналась себе, что за два дня пребывания на аэродроме накопала не так уж и много. И все-таки уже кое-что!
Прикурив очередную сигарету, я достала из сумочки мобильник, естественно, отключенный. «Молодец, Танюха!» — похвалила я себя за пунктуальность и систематическое соблюдение однажды установленных правил, а потом включила телефон и набрала номер Александры.
Голос ее был встревоженным.
— Таня! Куда вы пропали? Я звоню вам весь вечер, но ни домашний, ни сотовый телефон не отвечают. Я начала беспокоиться, не случилось ли чего?
— Нет, вы напрасно беспокоились. Дома меня действительно не было — я еще до обеда уехала в клуб. А мобильник специально отключила. Собственно, я только сейчас освободилась. Мне удалось откопать кое-что, подтверждающее насильственную смерть вашего друга, поэтому я и звоню. Кто-то испортил Вениамину парашют, а он этого не заметил.
— Насильственную… — повторила за мной Александра.
В нашем разговоре наступила недолгая пауза, потом она спросила:
— Вы напали на след преступника? Кто же этот подлец?
— Подозреваемых несколько, но пока я не владею достаточной информацией об этих людях. Скоро мы все узнаем, вероятно, даже завтра. Я перезвоню вам, как только проверю свои версии.
— Таня, чуть не забыла. Завтра утром состоятся похороны Вениамина. Приходите, если будет возможность. И еще — как у вас с деньгами? Может, вы подъедете ко мне за оплатой?
— Встретимся завтра.
Попрощавшись с заказчицей, я установила будильник в телефоне на семь утра и вытянулась на стеллаже, покрытом брезентом. Время было еще детское, но я так устала, что теперь единственным моим желанием было уснуть.
Глава 4
Проснулась я за пять минут до звонка будильника. Сработал рефлекс, выработанный за годы детективной практики. Даже на жестких полках стеллажа мне удалось не только выспаться, но и даже насладиться замечательным сном. Я отдыхала в уютном кафе с симпатичным загорелым брюнетом. Тихо играла музыка, а мы пили ароматный кофе. Жаль, что это всего лишь сон. И почему под утро, как только надо вставать, мне всегда снится что-то очень хорошее, но никогда не удается досмотреть это до конца? Ну и ладно. Ерунда все это. Просто мой организм, лишенный
Я выполнила несколько отжиманий и растяжек для восстановления формы, затем вынула из сумочки зеркальце и расческу. Без света макияж, конечно, не сделать, но можно хотя бы причесаться.
Со слов Горыныча, персонал клуба начинал работу с восьми утра, так что в запасе у меня осталось около часа времени, чтобы обдумать причины своего присутствия в ангаре.
Конечно, можно было бы снова укрыться брезентом или спрятаться за ящиком, а потом выйти с другими спортсменами, получающими парашюты. Однако я решила этого не делать. Все, что мне было нужно сделать конспиративно, я сделала, притворяться больше не имело смысла. Поэтому я решила идти напролом, признаться Костину, кто я есть на самом деле, и потребовать от него объяснений.
Время шло. Часы показали восемь… восемь пятнадцать… полдевятого.
Почему никого нет? Неужели Александра обзвонила всех членов клуба и теперь Костин вместе с другими спортсменами находится на похоронах? А вдруг он не появится здесь даже к обеду или, отменив тренировки, вообще не придет до среды?
От таких мыслей у меня засосало под ложечкой. Сколько полезного времени будет упущено! Сигареты кончились, а о кофе вообще можно забыть.
Я решила выждать еще полчаса, после чего позвонить Александре и, объяснив ситуацию, попросить прислать за мной Костина.
А пока не мешало бы послушать через звукоулавливающее устройство, чем там занят Олег. Конечно, так бесцеремонно влезать в его личную жизнь я не имею никакого права, но, извини, Олежка, так уж сложились обстоятельства.
Стоило мне только вставить в ухо крошечный усилитель и дважды надавить на донышко тюбика губной помады, как по перепонкам ударили басы какой-то неизвестной мне рок-группы. Пришлось даже убавить громкость.
Олег сейчас явно находится в машине. Сдержит ли он обещание, или его недавнее рвение побеседовать с Мурашкиным — всего лишь пустые слова?
Время шло. В наушнике одна композиция сменялась другой. Мое правое ухо припухло и горело, словно после хорошего удара боксерской перчаткой. Чтобы малость поостыть, я подставила лицо к узкой щели ангарных ворот и переместила источник шума в другое ухо.
Сколько можно слушать этот скрежет, визг и писк! По всей вероятности, Олег не собирается ничего предпринимать и едет куда-то совершенно по другим делам, наслаждаясь роком. А я сама заперта в ангаре.
Мне не сиделось на месте. Почувствовав, как во мне нарастают первые приливы ярости, я принялась кругами ходить вокруг стеллажей.
Что, лисица, погналась за жертвой да сама в капкан угодила? Так тебе и надо! Неспроста говорят — тише едешь, дальше будешь.
Девять! Я вытащила из сумочки мобильник, собираясь звонить Александре, как вдруг громыхающие звуки прекратились. Теперь ясно прослушивалось привычное, успокаивающее душу урчание мотора легковушки. Затем и оно стихло. Хлопнула дверца, пикнула сигнализация. Олег куда-то приехал. Шум утреннего города поглощал звуки его неторопливых шагов.
Вскоре послышались слабые гудки мобильника и спокойный голос Олега: