Надежду убивают первой
Шрифт:
Двор Филимоновых оказался пустым, если не считать прогуливающейся у дальнего от меня подъезда молодой мамаши с коляской.
— Вы случайно не знаете, чьи это «Жигули»? — задала я все тот же вопрос женщине, указывая на интересующую меня машину.
— По-моему, Солдатовых из третьего подъезда. А может быть, и Кузнецовых, у них тоже бежевые «Жигули», но вроде бы потемнее.
— Спасибо, — поблагодарила я, окончательно сбитая с толку.
Наконец мое терпение кончилось, и в голову пришла стоящая идея — обратиться за помощью
Возможно, девушка в курсе всех происходящих событий и сможет подтвердить мои предположения относительно пребывания Филимоновой на аэродроме в пятницу вечером, как, впрочем, и остальные мои догадки.
После выпуска из интерната Катя поселилась в общежитии, куда я и поспешила. Мне не пришлось пускаться в далекое путешествие. Нужная улица находилась неподалеку. Общежитие оказалось обычной девятиэтажной коробкой с единственным подъездом. Замусоренный до последней степени вестибюль, выбитые окна и перегоревшие лампы на этажах наводили на определенные выводы относительно обитателей жилища. Проскочив мимо лифта в длинный узкий коридор, заваленный всяким хламом, я обнаружила десять одинаково грязных дверей. В самом его конце отыскалась нужная комната.
Мне повезло. Катерина, оказавшаяся большой любительницей поспать до обеда, не успела никуда уйти.
Я представилась.
— Проходите, — довольно любезно пригласила Катя в комнату.
Хозяйка выглядела безупречно, это была стройная, ухоженная, довольно симпатичная молодая особа. В комнате тоже присутствовали порядок и чистота, даже едкие запахи из общественного коридора каким-то чудесным образом не просачивались в Катину обитель.
— Присаживайтесь, пожалуйста, я вас слушаю, — сдержанно произнесла девушка.
— Ты, конечно, уже в курсе событий, произошедших в субботу на аэродроме спортивного клуба «Голубые дали»? Я расследую это дело. В связи с чем у меня имеются к тебе несколько вопросов.
— Задавайте, — ответила Катерина, сохраняя на лице выражение полного спокойствия.
— Дело в том, что, обследовав парашют Брянского и проанализировав имеющиеся сведения, я пришла к выводу, что смерть инструктора «Голубых далей» наступила не в результате самоубийства или несчастного случая… Это было настоящее убийство. Скажи, Катя, ты кого-нибудь подозреваешь в его гибели?
Девушка неопределенно пожала плечами.
— Абсолютно никого. Подозревают только следователи и детективы.
— Хорошо, согласна, не буду спорить. Тогда у меня следующий вопрос.
— Пожалуйста, — великодушно снизошла Катерина.
— Вспоминала ли твоя подруга Ольга Филимонова в последнее время о своей матери?
— Странный вопрос. Если вы занимаетесь расследованием, то должны знать, что Оля воспитывалась в детском доме и никаких вестей от матери не получала. С чего бы ей вдруг о ней вспоминать?
— Допустим. А почему Оля устроилась на работу именно в клуб парашютного
— Так получилось. Оля ведь всегда занималась спортом. А дирекция клуба является спонсором интерната. Оле нравилось бывать в «Голубых далях» и наблюдать за приземлением парашютистов. И как только в клубе освободилось место укладчицы, она попросила взять ее на эту должность.
— Когда вы последний раз виделись с подругой?
— В пятницу.
— Разве Оля не поехала на соревнования с другими студентами?
— Оля была на соревнованиях, а вечером всех спортсменов привезли назад. Вот она ко мне и зашла сразу с автобуса.
— Это она тебе так сказала?
— Вы о чем?
— Почему ты решила, что Ольга, возвратившись с соревнований, до тебя нигде не была?
— А где она могла побывать? Оля пришла ко мне в спортивном костюме, с сумкой, которую обычно берет с собой в дорогу.
— Насколько мне известно, Катя, до этого ваша подруга посетила спортивный клуб в летном городке. Причем старалась остаться незамеченной. Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Нет, не понимаю, — чуть раздраженно ответила Катя, отводя в сторону глаза.
Девчонка явно что-то знает, просто не хочет говорить лишнего! Боится навредить подруге. А напрасно.
— Ведь ты же была в субботу на аэродроме, видела, как все произошло. Прикинь на минутку, — тихо сказала я. — Если Брянский сам открывал ангар и контролировал выдачу парашютов спортсменам, то и без объяснений понятно, что его парашют был испорчен заранее. Днем раньше, в пятницу, Вениамин успешно совершил прыжок. А после того как контейнеры с парашютами были отнесены в ангар, на аэродроме видели Ольгу Филимонову. Так на кого падают подозрения?
— Какие подозрения? — не сдавалась Катя.
— Что же ты, девочка, думаешь, будто Брянский вот так просто взял и разбился?
— Я вообще об этом ничего не хочу думать. И никак не могу понять, что вы от меня-то хотите?
— Правды. Покрывая преступника, ты, Катерина, сама невольно становишься соучастницей преступления.
— Если под словом «преступник» вы подразумеваете Олю, то глубоко ошибаетесь. Оля тут ни при чем. Кто-то сказал вам, что видел ее на аэродроме вечером в пятницу. Что же вы, Татьяна Александровна, всем верите на слово?
— Не всем. К тому же я только сказала, что на Олю падают подозрения, а не утверждаю, что преступление совершила она.
— Конечно, это не она! — оживилась Катя.
— И все-таки, даже если предположить, что Ольга не была в ангаре и не портила парашют своему… шефу, зачем она приходила в клуб?
— Не знаю. Ведь Оля там работает.
Опять врет! Но как здорово, даже не моргнув глазом!
— Тем более. Расписание ей было известно.
— Ну, может быть, она заметила что-то подозрительное? — осторожно намекнула мне собеседница. — Вы же сами сказали, что Оля старалась оставаться незамеченной.