Надо – значит надо!
Шрифт:
— Никак, — качаю я головой. — Придётся мне просто поверить и всё. Испытать судьбу.
— Тогда дайте хотя бы пятьдесят тысяч, я ведь должен как-то устраивать будущее.
— Хорошо, — соглашаюсь я. — Удвою сумму. Сорок. Большие деньги. Где-нибудь в Южной Америке сможете начать всё сначала. Давайте, рассказывайте уже.
— Да, собственно… — он оглядывается на дверь. — В общем, Злобин сказал, что если я сделаю, что он скажет, он меня отпустит. Даст денег и новые документы…
— Так. И что именно нужно было сделать?
—
— Зачем?
— Мне не говорили, — отвечает Кухарь. — Но я полагаю, чтобы спутать по рукам и ногам, лишить подвижности и возможности принимать правильные решения. Сделать зависимым от себя.
— А убивать меня, значит, не надо было?
— На первом этапе не надо.
Дверь открывается.
— Ну чё? — заглядывает Радько. — Говорит? А то мы тех двоих везти собираемся. Ждать этого или нет?
— Пока не уезжайте, — киваю я.
— Лады. Ждём. Но вы тут не затягивайте, а то баржа отходит скоро.
Михалыч, исчезает.
— На первом этапе убивать не надо, — повторяю я. — А когда надо будет?
— Отдельное распоряжение должно быть.
— А в шапку мне вы стреляли?
— Не сам, нашёл бывшего спортсмена, отличного стрелка.
— А если бы он промахнулся?
— Ну, не промахнулись же. Там расстояние вообще детское было. Потом были придурки с ножами. Это, наверное, не особо впечатлило. Хотя в общей череде эксцессов должно было создавать ощущение нервозности. Нужно было породить чувство тотальной опасности, чтобы непонятно было, откуда исходит угроза — от одного ли источника, или от различных. Был ещё исполнитель, но он сам пулю получил, не успел реализоваться. Но потом вводная изменилась. Пришла команда устранить объект.
Он говорит монотонно и смотрит в пол, опасаясь встречаться со мной взглядом.
— Меня? — уточняю я.
Кухарь молча кивает.
— Азер не уголовник, он чекист под прикрытием. Со мной работал. Водитель тоже из наших. Мы разработали операцию. Я знал, что вы за мной охотитесь и поэтому решил, что на встречу Азера с заказчиком придёте лично. У нас ведь эмоциональная связь с вами…
— Неплохо придумано было.
— Ну, вы же знаете, что я могу менять облик. Значит, поймёте, что близорукая тётка… ну, что это я.
— А если бы вас сразу перехватили? Если бы команда была хватать всех подряд?
— Ну… в гражданском заведении с большим количеством народу? Вы же так не сделали. Я бы, например, не сделал, на вашем месте, захотел бы всё провернуть молниеносно и тихо.
— А если бы мы вас перехватили на подходе?
— Это тоже сложно было бы. Я бы заметил неладное. Ваши машины я все считал и пошёл только потому что таким был план. Да, рискованный, да дерзкий, но план.
— План, конечно, остроумный или забавный, — пожимаю я плечами. — Не знаю, как точно его назвать, но не слишком эффективный.
— Это точно, — вздыхает он. — Мы не ожидали, что вы так много людей кинете на мою поимку. Если бы людей было меньше, всё могло бы получиться. Меня ждала машина в переулке и я буквально десять метров не добежал.
— На Марину ещё больше людей бросали, — пожимаю я плечами.
— Но это были люди Злобина, а здесь Злобин точно бы не помог.
— МВД могло бы помочь.
— А может, мне хотелось, чтобы вы меня перехватили, — усмехается Поварёнок. — Может, я где-то глубоко внутри не хотел вашей смерти.
— Когда пришёл приказ на устранение? — игнорирую я его психологические выкрутасы.
Он называет дату нашего возвращения с Кубы. В принципе, понятно. Документы подписаны, трасту ничего не угрожает, при смерти одного акционера, доля усопшего переходит к нему. Не прямым наследникам, а именно другим акционерам.
Но потом Злобин узнал, что нужно подписывать ещё бумаги и изменения пока не вступили в силу. А приказ был отдан. Хм… почему он его не отозвал?
— С тех пор вы больше не связывались?
— Нет, — едва заметно мотает головой Кухарь.
— А как происходила связь?
— Я звонил из автомата по определённому номеру в определённые дни.
— А почему он не боялся, что вы уйдёте?
— Во-первых, деньги и документы. Это же возможность начать новую жизнь.
— А вы не думали, что он может и вас устранить вслед за мной?
— Думал, да. На этот случай у меня было кое-что подготовлено, и Злобин знал об этом. Страховочка в виде бумаг. Не зря же я отвечал за чемоданчик. У меня кое-что интересное сохранилось.
— Понятно. А что во-вторых?
— Во-вторых, со мной практически всегда находились его люди. Я буквально был под арестом и мог оставаться один только во время выполнения задания.
— То есть сейчас он думает, что вы сорвались с крючка?
— Наверное. На самом деле, я залёг на дно сразу, как получил приказ.
— А если бы приказ нужно было отменить?
— Ну, Азер на месте встречи передал бы.
— Хм… С Азером-то вы не встретились на месте встречи.
— Ну, не встретился, и что? — пожимает плечами Кухарь С чего бы он решил вдруг отменять приказ? Неважно, есть ещё в-третьих, почему я не ушёл бы.
— Что именно?
— Он считает, что желание убить вас стало неотъемлемой частью моей личности.
— Это действительно так?
— Да, — кивает Кухарь. — Было такое. Одно время я считал, что во всех моих неудачах следует винить именно вас.
— А теперь вы поменяли мнение? Почему?
— Потому что сидя в одиночке, я очень много думал. И понял, наконец, что дело совсем не в вас.
— А в ком?
— Во мне самом. Я просто очень плохо планировал свои шаги. Вот, и… Вот, и поплатился.