Наедине с собой
Шрифт:
противном случае их нужно разогнать. Осуществить проверку весьма просто: взять список
умерших за несколько последних лет и поинтересоваться, кому достались их квартиры.
***
Красота спасет мир? Разве что загробный. При условии его существования.
***
Попытки наших горе-реформаторов поднять страну с колен напоминают потуги курицы,
вознамерившейся снести страусиное яйцо. Хотя настрой и боевой,
Рвется, зараза!
2000 год
Похоронили моего однокурсника Владимира Слизкоуха. Показательна не столько его смерть, сколько история болезни.
В последнее время Владимир работал заместителем генерального директора Укринформа. Выйдя
декабрьским днем в расположенный рядом Центральный универмаг за ремешком для наручных
часов, он на обратном пути, внезапно потеряв сознание, упал. Госпитализация. Диагностика
причин недуга. Малоприятный вывод: мозговая опухоль. И – направление в столичный Институт
нейрохирургии.
«Нужна операция» – сказали там. Делать нечего – согласился.
Я побыл у него сразу после хирургического вмешательства и должен об этом рассказать.
Некомфортабельная и неуютная палата на шестерых (за пребывание в ней нужно платить!).
Жуткий холод! Возле каждого из прооперированных дежурит кто-то из близких (требуется чуть
ли не ежеминутный уход). То есть, человек уже не 6, а 12. Из-за холода все – в верхней одежде (я, кстати, тоже). Неимоверная теснота.
И это – в помещении, где лежат больные с открытыми после операций черепами!
Гражданская жена Владимира Ольга Коростылева на мое возмущение «условиями содержания»
реагирует следующими словами:
– Это еще – цветочки! Видел бы ты, что тут вчера творилось.
– Что? – спрашиваю.
– Вечером вышла на несколько минут. Возвращаюсь. И вижу, как несколько парней деловито
тащат в палату какие-то ящики.
– Что это? – интересуюсь. – И кто вы такие?
– Да мы – односельчане ..., – называют фамилию одного из больных. – А это яблоки...
– Какие яблоки? – не могу ничего понять.
– Обычные! Мы приехали в Киев перед Новым годом ими торговать, а ночлег в отеле очень
дорого стоит. Вот и решили переночевать у вас в палате.
– От такой наглости я чуть не потеряла сознания! – говорит Ольга. – И так их поперла, что только
пыль поднялась.
– Но их сюда, в нейрохирургическое отделение, кто-то ведь с ящиками пропустил, – возмущаюсь
я.
– Да тут за этим никто и не следит. Зайти может любой...
В ночь на Новый год В. Слизкоух умер. От ...воспаление легких. По мнению жены, подхватил его, лежа в реанимации сразу после операции. Лежал, представьте
холодном помещении. Ольгу, следуя инструкциям, туда не пускали (лучше бы в институт не
пускали посторонних с базаров). А от нянь не раз слышала: мол, за каждым засранцем нужно
ухаживать.
Напоследок врачи «успокоили» вдову:
– Он все равно долго не протянул бы – у него опять бы возникла опухоль.
Что касается меня, то мне кажется: злокачественная опухоль чудовищных размеров уже давно
поразила совесть и профессиональное достоинство самих медиков!
***
На работе, как обычно, остограммились – и не один раз. Так что засиделись до сумерек. И тут я
вспомнил, что обещал жене купить для кухни некую пластмассовую штуковину, снабженную
ящиками. Сажусь на метро, еде – с пересадкой – до «Петровки». И почти в темноте мчусь в
торговые ряды. Большинство палаток уже, естественно, закрыто, но хозяева некоторых только
прячут на ночь товар. Подлетаю к одной, не торгуясь, приобретаю нужную «мебель» (в
разобранном и упакованном виде) и, весь из себя довольный, иду на остановку.
Вот и нужная маршрутка типа «Газель». Поскольку багаж все-таки – солидных габаритов, интересуюсь у водителя:
– Я заплачу за два места и сяду, чтобы не мешать пассажирам в салоне рядом с вами. Идет?
– А мне какая разница?! – равнодушно пожал тот плечами.
– Заметано, – подаю деньги.
И, открыв правую водительскую дверцу (для пассажиров), терпеливо жду – время позднее! – пока
салон не заполнят желающие ехать. Наконец – комплект!
Хозяин открывает свою дверцу и начинает усаживаться на водительское сиденье. Я торопливо, чтобы не задерживать «рейс», сую со всей нетрезвой силы вперед себя покупку, дабы потом
скромно пристроиться между нею и правой дверкой. И слышу дикий вопль водителя:
– Ты что, гад, делаешь?!
Я ровным счетом ничего не понимаю: как же, и предварительно договорились, и уже оплатил два
места. Между тем, в обычно напряженном салоне начинает нарастать …хохот. В чем дело?! Что
случилось?!!
Минута-другая, и ситуация к всеобщему удовлетворению разъясняется. А она – следующая.
Водитель, усаживаясь на свое сидение, левую дверцу закрыть еще не успел. Я же в это мгновенья
со всей дури толкнул в кабину оговоренную «мебель». Но поскольку был нетрезв, то
переусердствовал. И …вытолкнул ее противоположной стороной водителя из маршрутки.
Мужик, к счастью, оказался вменяемым и на меня не обиделся. А в салоне, пока мы ехали на
Виноградарь, время от времени народ хихикал…