Наемник. Грань возможного
Шрифт:
Вайбер понимающе усмехнулся.
– Ну, и что конкретно стало известно моей дочери?
– Ты занимаешься контрабандой и торговлей оружием! – собравшись с духом, выпалила Айла. – Твое влияние распространяется на всю планету!
Она ожидала, что отец сейчас станет все отрицать, возмутится или просто откажется продолжать разговор, но он лишь кивнул:
– Верно.
– Что «верно»? – опешила Айла, не ожидавшая подобного признания.
– Я торгую оружием. Под моим началом флот в три десятка кораблей, в основном это войсковые транспорты и штурмовые носители Альянса, переоборудованные, как ты только что выразилась, для контрабандной
– И ты так спокойно говоришь об этом?!
– Да, я абсолютно спокоен. И тебе советую взглянуть на ситуацию с точки зрения здравого смысла. Когда погибла твоя мама, мне пришлось заботиться о тебе. На опустошенной, выжженной дотла планете, где нет правительства, нет власти, нет работы, где люди умирали каждый день от голода и болезней. Ты сейчас разговариваешь со мной осуждающим тоном, но я не обижаюсь. Твоя жизнь прошла не тут, у тебя иные взгляды на мир, иные ценности. Откуда они взялись?
– Так меня воспитали на Элио.
– Правильно. И я счастлив. Иначе ты сейчас в лучшем случае была бы одним из пилотов-контрабандистов. Совершала бы рейсы в неисследованные секторы, где полно боевой техники времен войны. Здесь карантинные секторы периферии, Айла. Постарайся понять: чтобы переселиться на Элио или Кьюиг, нужны были деньги. Никто никого не принимал бесплатно.
– Ты заплатил за мое обучение?
– Да. Много лет назад мы с дядей Фолером нашли место вынужденной посадки нескольких космических кораблей Альянса. Один из них удалось отремонтировать, перегнать на орбиты Элио, а затем продать. Фолер сделал это сам, пока я лежал в госпитале после полученного ранения. Вырученных денег хватило, чтобы устроить твою судьбу и отремонтировать второй корабль. Затем наши пути разошлись, что, впрочем, не имеет значения. Фолер занялся межзвездной торговлей, а я остался тут… Каждый выживал как мог. Нас всех бросили, предоставив самим себе. Прежде чем обрести ту власть и положение, о которых ты так презрительно высказалась, я побывал в соседних звездных системах, на планетах, где полно боевых машин. Поверь, там нет ничего, способного возродить даже малую травинку. Реликтовые кибермеханизмы могут только уничтожать. И еще, запомни, пожалуйста: я не стыжусь того, что делаю, – мир от этого становится чище, да и у людей появилась работа, пусть рискованная, но дающая надежду на будущее. Они теперь могут прокормить свои семьи…
– Но контрабанда оружия – это преступление!
– С точки зрения Центральных Миров, – на удивление мягко поправил ее отец. – Здесь иная реальность, Айла. Кроме Эрлизы существует еще множество планетных поселений, в разных звездных системах. Нас объединяет лишь одно – мы все беззащитны перед угрозой вторжения извне. А оно может произойти в любой день. Мы очищаем космос от наследия войны. Мы даем возможность людям, живущим в других мирах, защитить себя в случае агрессии. Даже здесь, на Эрлизе, безоружный человек, оказавшийся в пустошах, рискует погибнуть. Где гарантия, что один из сервов, брошенных отступавшими силами Альянса, не выйдет из энергосберегающего режима и не возобновит выполнение боевых программ?
– А их много?
– Кого? Сервов? – Вайбер встал, подошел к окну. – Полно. Каждый день в пустошах происходят столкновения. Теперь понятно, почему я злюсь и беспокоюсь за тебя?
– Извини, – Айла подошла к отцу, встала рядом, глядя на смутные очертания ночного города. – Но я прилетела навсегда. Хочешь ты того или нет.
– Почему бы тебе не вернуться на Элио, дочка? Там тоже нужны дипломированные
– У меня есть мечта, папа. Что бы ты ни говорил, я многое помню. Эрлиза – моя родина. Я хочу помочь своей планете.
– Ты выросла в совершенно иных условиях.
– Пап, не нужно. Элио – хорошая планета. Но я хочу жить здесь.
– В пустыне?
– Пустыню можно преобразить.
– Интересно, как? Незавершенное боевое терраформирование – это приговор на века. Уж поверь мне, я повидал с десяток планет, подобных нашей. Биосферу легко уничтожить, но восстановить…
– Я знаю способ, – прервала его Айла. – На вооружении Земного Альянса состояли станции боевого терраформирования класса «Эдем». Если отыскать одну из них, изучить аппаратуру, понять технологии, то жизнь вернется не только на Эрлизу, но и на другие опустошенные войной миры.
– Я слышал об «Эдемах», но сомневаюсь, что эти станции уцелели. После войны никто не находил даже обломков этих конструкций.
– Пап, я все понимаю. Но дай мне шанс.
– Шанс? Каким образом?
– У тебя есть флот. Твои разведчики посещают карантинные миры. Я хочу присоединиться к ним, чтобы искать информацию, которая поможет вернуть хотя бы одну станцию терраформирования.
– Айла, ты сама не понимаешь, о чем просишь! – вспылил Генрих. – Карантинные миры – это техногенный ад, где сонмища механизмов продолжают воевать друг с другом! Я не пущу тебя туда!
– Слушай, я уже взрослая, ты не заметил?! Мне двадцать лет! Не хочешь помочь? Ладно! – Она схватила сумочку, поправила кибстек на запястье. – Ужинай без меня!
Генрих Вайбер остался один.
Он смотрел в окно, видел, как флайкар дочери выехал с парковки и свернул на дорогу, ведущую к городу.
– Пусть. – Он упрямо поджал губы. – Пусть посмотрит на ночную жизнь, увидит, каково приходится оставшимся тут. Может, она сумеет что-то понять, а может, просто успокоится, откажется от бредовых идей по спасению мира.
Он не подозревал, что вместе с Айлой на Эрлизу вернулась и другая часть прошлого.
…
Космос необъятен, а вот мир человеческий тесен, даже если он существует в необозримом просторе Галактики.
Два дня назад, встречая дочь, Генрих лишь вскользь обратил внимание на одного из пассажиров, прибывших тем же рейсом, что и Айла. Сидя в прохладном салоне мощного флайкара, Вайбер вдыхал очищенный системой жизнеобеспечения воздух, то и дело посматривая на прозрачный тоннель герметичного перехода, соединяющего стартопосадочную площадку с недавно восстановленным административным зданием, к которому примыкал зал прибытия.
Орбитальный челнок совершил посадку четверть часа назад, но первые пассажиры только сейчас появились в прозрачном тоннеле.
Я же ясно распорядился отменить все формальности для этого рейса!.. – с нотками раздражения подумал Генрих. Сильный западный ветер нес с пустошей клубы песка и пыли, звезда Онтарио, застывшая в зените, выглядела красноватой, реальность солнечного дня то и дело погружалась в багряные сумерки.
Если бы не проклятая, вездесущая пыль, поднимаемая ветром с мертвых пространств, он бы встретил дочь прямо на посадочном поле, но в такую погоду даже несколько шагов от трапа челнока к флайкару могли повредить здоровью человека, поэтому ему пришлось ждать у выхода герметичного тоннеля, под куполом суспензорной защиты, автоматически включающемся при песчано-пылевых бурях.