Наемник. Рожденный в огне
Шрифт:
–Да, все нормально,– кивнул изобретатель, поднимаясь на ноги и одновременно с этим оттирая кровь из разбитого носа.
–Ты что творишь?– повернувшись к уже оправившемуся незнакомцу, угрожающе спросил наемник.– Хочешь, чтобы тебя высекли за нарушение порядка?
–П-простите моего племянника, милсдарь,– бросился защищать мясник незнакомца, который на вид был ровесником Норена.– У него случаются неконтролируемые вспышки гнева, и…
–Подожди,– прервал его наемник.– Ты сказал – племянник?
–Ну, да, племянник, точно, а что?…
–Прошу прощенья, но мне нужно потолковать
Схватив незнакомца за ткань куртки возле плеча, Норен протащил его чуть больше пяти метров и бесцеремонно затолкнул в лавку.
–Да что же это делается?!– следуя за ними, возмущался мясник.– Какое вы имеете право?!
Заметив стул, наемник отпустил парня, достал свой нож и быстро порезал ему шею, так, что тот, похоже, даже и не почувствовал. Отбежав, незнакомец посмотрел на наемника, а когда увидел в его руках нож, то в его глазах мелькнул страх и растерянность, и Норен понял, что тот, кто перед ним – по крайней мере, не убийца.
–Садись,– приказал ему наемник, попутно оборачиваясь на громкие возгласы.
–Кто вы такой?!– врываясь в собственную лавку, продолжал кричать мясник.– Если вы не судейский стражник, то вы не имеете…!
–Я не судейский стражник,– спокойно, но громко ответил Норен, перебивая разбушевавшегося мужчину.– Но я исполнитель его воли, ищу тех, кто ограбил ювелирную лавку, и ваш племянник – соучастник.
–Быть не может,– опешил мясник.– Елек, ты что?
–Нет смысла,– быстро сказал Норен, заметив, как напрягся парень.– Даже если ты сбежишь, все равно умрешь. Я тебя ранил и по твоему телу распространяется «Белое пламя». Это такой яд, очень жгучий. Обрати внимание на свое состояние.
Несколько секунд Елек не двигался, но вдруг сморщился и приложил ладонь на заднюю часть шеи, где должен быть оставленный клинком порез.
–Обычно на допросах я применяю «Каплю крови», так как она намного проще в изготовлении, но сейчас у меня немного времени. «Белое пламя» действует стремительнее, поэтому буквально через десять минут ты почувствуешь такое жжение в ране, словно тебе туда вонзили раскаленный добела гарпун, а еще через минуты три ты умрешь. Но от него есть противоядие, «Слеза» называется. Стоит им полить рану, и через несколько минут все как рукой снимет.
Елек зашипел сквозь зубы, и в это время в лавку пошатывающейся походкой ввалился Калюс.
–Расскажи мне, где прячется Шрам, и я дам его тебе.
–Но он меня убьет,– в уголках глаз парня проступили слезы.
–А если не расскажешь, тебя убьет яд,– покачал головой Норен.– А насчет Грегора можешь не беспокоиться, ему все равно не жить, тем более, если поможешь. Ты участвовал с ними в налете?
–Нет,– лицо Елека начало краснеть, словно он весь день пробыл под палящими лучами солнца.– Он нашел меня уже после. Сказал, что есть легкий способ заработать денег. Что нужно просто сходить к скупщику, не помню, как там его зовут, и предложить ему некоторые побрякушки. Я согласился, сходил, но тот мужик отказался. Я увиделся с Грегором, рассказал ему, тот ушел, и больше никогда его не видел…
Парень закричал.
–Ты лжешь,– покачал головой Норен. Достав из одного из отделения прозрачную склянку,
–Трое из его группы сглупили,– спустя несколько секунд молчания продолжил парень.– Им наскучило сидеть в убежище, и они без спроса отправились в таверну, что неподалеку отсюда. Надрались там, как свиньи, после их вышвырнули оттуда, а когда они проходили мимо нашей мясной лавки, их поймали охотники за головами. Я видел, как их схватили.
–Где Шрам и еще один?!
–Они… они… они перепрятались…
–ГДЕ ОНИ, ЧТОБ ТЕБЯ?!!!– закричал Норен, увидев, что глаза Елека начинают закатываться и покрываться красной сетью вздувшихся капилляров.– СКАЖИ МНЕ!!!
Вдруг снаружи послышался грохот, и практически в одну секунду пазл сложился.
–Вотри ему это в рану!– всучив флакончик мяснику, сказал Норен и ринулся на улицу.– За мной, Калюс!
Толкнув дверь так, что она едва не слетела с петель, наемник увидел размытый силуэт, летящий откуда-то сверху. Рядом с хромающим незнакомцем приземлилась довольно большая туша, и с одного взгляда Норен узнал в ней Грегора Шрама. Тот, зыркнув на наемника блеснувшим злобой взглядом, развернулся и на всех парах рванул в сторону рынка.
Подбежав к первому хромающему, Норен со всей силы врезал ему кулаком в место чуть ниже виска, и тот, словно подкошенный, мешком повалился на землю.
–Свяжи его, пока не очнулся!– крикнул наемник Калюсу, а затем рванул вслед за убегающим главарем.
Перепрыгнув через деревянный ящик, Норен смотрел в спину бандита, пытаясь не терять его из виду. Шрам бежал, словно буйвол, толкал всех, кто стоял на пути, сшибал прилавки, разбрасывая лежавший на них товар, но совершал одну систематическую ошибку – оглядывался. Это его замедляло. Обогнув какую-то женщину, разодетую в пестрое платье, наемник продолжал бежать за своей целью.
С каждой секундой расстояние между ними уменьшалось. Грегор при приземлении тоже повредил ногу (правда не так сильно, как его напарник), поэтому она у него чуть подворачивалась и еще сильнее его замедляла, и Норен знал, что скоро его нагонит. Только вот как заставить его сдаться – это был вопрос более сложный.
Шрам неожиданно свернул и направился в сторону Ткацких улиц, заполненных лавками, в которых – как не трудно догадаться – торговали материалами для портного дела и разными изделиями. Резко повернув, Норен почувствовал, как ноги чуть заскользили, поэтому пришлось согнуться и упереться в землю руками, чтобы не упасть. Нормализовав равновесие, наемник рванул вперед, выжимая из своих мышц все силы, что только в них хранились.
Отпихнув в сторону какого-то худощавого мужчину со смуглой кожей, Шрам покинул территорию рынка и рванул по Ткацким улицам. Через пять секунд то же самое сделал Норен. Тем временем наемник думал о том, как ему остановить беглеца. Бросаться в рукопашную драку было недальновидно, так как противник превосходил его в размерах раза в два. Норен конечно мог бы с ним сразиться, к тому же у него теперь есть преимущество в виде ножей-кастетов, но тогда бы пришлось драться насмерть, а наемник не хотел лишаться половины положенной за Шрама награды.