Наёмник
Шрифт:
— Тебе лучше одеться.
— Но, Эрл…
— И лучше поскорей. — Он уловил некое напряжение в ее голосе.
— Хорошо. — Она закусила губу, поняв, что ступила на опасную почву. Она почти выпрашивает у него еще одно признание в любви. — Да, я думаю, мне надо поспешить. Селкес вскоре будет здесь, и перед уходом на заседание Совета нужно сделать еще массу дел. Пойди позавтракай, если хочешь. Для меня ничего не готовь, я слишком взволнована, чтобы есть.
— Тебе надо поесть.
— Заставляешь меня, Эрл?
— Советую.
Селкес явился, когда он мыл тарелки. Он прошел вслед за Дюмарестом на кухню и понаблюдал, как тот управляется с грязной посудой.
— А где Виручия?
— В кабинете. Одна.
— Хорошо, ей предстоит многое сделать, а времени у нее мало. — Селкес потянулся к чашке с травяным чаем. — У вас есть что-нибудь для меня?
Дюмарест покачал головой. Прошлой ночью она посидела некоторое время после звонка Хамейна, а потом ушла в свой кабинет. Позже, когда он уже считал, что девушка заснула, она пришла к нему. Он припомнил, как она вначале была скованна, как она прижалась к нему, словно ища у него защиты. Испуганная женщина, стремящаяся снова обрести уверенность в себе.
— Хорошо. — Селкес потягивал свой чай. — Ты, я вижу, умелец, — проворчал он. — Ты и боец, и кухарка, и слуга. И похоже, к тому же большой дамский угодник. Рано утром мне позвонила Шамар. Она хотела выяснить, могу ли я использовать все свое влияние и уговорить тебя поступить к ней на службу. Разумеется, я сказал, что ты уже занят. Однако я подозреваю, что основная причина ее звонка — дать мне понять, что весь город в курсе того, что ты остался в этом доме на ночь.
— Вы возражаете?
— Конечно нет. Виручия вольна поступать, как ей вздумается. На самом деле я должен тебя поздравить со столь ловким исполнением своих обязанностей. Как иначе ты сможешь позаботиться о ней, если возникнет такая необходимость? Ты должен быть в состоянии принять особые меры, чтобы защитить ее.
— От чего ее нужно защищать? — Дюмарест посмотрел на скромную обстановку кухни. — Одинокая женщина, без особых средств и без явного положения, кто может пожелать ей вреда?
Селкес поднял брови:
— Ты не знаешь? Она тебе не сказала?
— Нет. Я понимаю, как ее могут ранить грубые насмешки, но от этого ее мог бы уберечь любой телохранитель. Вы обещали мне высокую оплату, и я полагаю, у вас есть причины. Но я их не знаю.
— Два человека являются наследниками состояния. Один из них чрезмерно честолюбив. Разве это недостаточная причина?
— Возможно, если состояние достаточно велико. И если тот честолюбивый уверен, что второй завещает ему свою долю. Состояние большое?
— Очень большое. — Селкес поставил на стол чашку с недопитым чаем. — На самом деле весь этот
Они планировали высоко над городом, воздушный плот устойчиво скользил в неподвижном воздухе. Внизу перед ними предстали беспорядочная путаница улиц, нагромождения домов, деловые кварталы, заводы, разверстая пасть арены, зияющая как открытая рана. Далее простирались ухоженные фермы и холмистая сельская местность, уходящая за горизонт. Прекрасный мир с потрясающими возможностями, и Виручия имеет шансы унаследовать все это.
Она сидела, откинувшись на мягкую спинку кресла, Дюмарест наблюдал за ней. В девушке произошла явная перемена, она была зажата, на лице написана суровая решимость. Неудивительно, что ей так нужно было набраться сил. Он надеялся, что оказал ей помощь.
— Мы опоздаем, — ворчал Селкес. — Но не важно. Ради торжественного появления мы можем себе позволить быть немного непунктуальными.
Но так думал не только он. Через секунду после них пристал другой плот, и Монтарг направился к ним. Он улыбался.
— Виручия, дорогая, как я рад тебя видеть. Ты хорошо выглядишь. Лекарство, которое ты приняла вчера ночью, оказалось подходящим. Тебе следует продолжать лечиться.
— Хватит, Монтарг, — оборвал его Селкес.
— Вам неприятна правда? Ладно, этому нельзя помочь. Я доволен, что Виручия последовала моему совету и взяла себе в постель мужчину. Ей повезло, что нашелся такой, который согласен с ней сотрудничать. Однако о вкусах не спорят.
Дюмарест выступил вперед:
— Вы сейчас извинитесь. Немедленно.
— Извинюсь? Перед вами?
— Перед леди Виручией.
— А если я не извинюсь? — Глаза Монтарга метали молнии.
— У вас правильные черты лица. Было бы жаль портить их, но, если вы не извинитесь, я увижу цвет вашей крови.
— Он хочет сказать, что разобьет тебе нос, Монтарг, — вмешался Селкес. — И я уверен, что он это сделает. На твоем месте я бы попросил прощения. В конце концов, твое замечание было очень дурного вкуса.
— Ты заставляешь нового Владыку просить прощения у пса с арены?
— Ты еще не Владыка, Монтарг. И просить прощения надо у Виручии, а не у Дюмареста.
Он не собирался извиняться. Дюмарест был в этом уверен и слегка приблизился к Монтаргу, который судорожно сжал свой рукав. Как только тот вынет оружие, он сразу начнет действовать, одной рукой схватит за руку, а другой нанесет удар по горлу.
— Да не важно, Эрл. — Виручия мягко дотронулась до его руки. — Я привыкла к насмешкам Монтарга. И сейчас не время ссориться, Совет ждет.
Они восседали за длинным столом, высшие граждане Дрейдеи, мужчины и женщины с приличествующим случаю торжественным выражением лица. Дюмарест наблюдал за ними, заняв свое место на галерее. Рядом с ним толстый торговец с детским наслаждением сосал конфету.