Наёмники Дождливая Осень.

Курников Александр Александровия

– ЧТО!? – Опешил Рут.

– Ели бы вы были тот, о ком говорит предание, то вы явились бы в короне Таваско, со скипетров и мечём, держа в руках штандарт первого марвелина. Боюсь, старейшины и вожди скажут тоже самое.

– Веркель знает что такое! Да я хоть завтра могу отправиться за всем остальным!

– Как это для вас не печально, но уже поздно.

–

Отчего же!? Всё это я сам и спрятал, вернее, перепрятал, но всё было в моих руках, я просто их не взял. – Рут стал немного отходить от такого кардинального заявления Моро.

– В том-то и дело, что САМ НЕ ВЗЯЛ, именно на это старейшины первым делом обратят внимание, и знаю, врать вы не станете.

– Ещё чего не хватало, - Рут глянул на Моро исподлобья и усмехнулся – да и вы молчать не будете.

– Увы. – Развёл руками Вейх, оба замолчали на какое-то время.

– Это что же выходит? – Спросил Рут тихо. – Люди зря надеются? Может мне, и в правду лучше было в Бреги не «спасаться»? И ещё выходит, что мне и в Хоне нечего делать, а? Странно всё это, неправильно.

– Почему зря? Люди должны верить, и к тому же меч и медальон просто так в руки бы не дались абы кому. И в Хон нужно ехать, вы же всё-таки Ханэдав…

– Да что такое, в самом деле! – Рут соскочил с перил. – Ради Вечного Неба и Бескрайнего Леса! Вы это…, определитесь уж как-нибудь!

– Всё решат старейшины. –

Тут на пороге трактира появился Бизон, на своих собственных ногах, к тому же изрядно выпивший. Он зыркнул по сторонам, увидел отхожее место и заковылял туда, попеременно хватаясь то за живот, то за голову, то за грудь.

– Это…, как это? – Не понял Рут. – Что ты с ним сделал Борхус? – Спросил он у вышедшего следом балара.

– Нажрался, свинья. – Отрывисто сказал он. – Вот и всё лечение.

– А ещё он всю комнату за…гадил! – Я-то думала, что он помирает, а он! – Сунулась следом Верейка, но тут же скрылась под грозным взглядом Ханэдава.

– Да - а, кому, чего. – Покачал головой Рут и даже цокнул языком. – Кому до сортира добраться, а кому корону с головы долой. – Борхус увидев расстроенного Ханэдава спросил.

– Что-то случилось?

– Да как сказать? Я, понимаешь, Ханэдав, но вроде, как и не Ханэдав. – Рут поправил перевязь с мечём, топнул по доскам. – Ну и крылечко, ити его мать. – И зашагал со двора куда-то на улицу.

– Чего это он? – Снова спросил Борхус. Моро вздохнул.

– Он не тот Ханэдав. – И шарахнул ливень, прямо так, без всякого грома и молний.

– Как не тот? Другого-то нет, этот последний.

– В том-то и дело. Потому

он и предстанет перед вождями, а они уж решат, что с ним делать. – Моро надвинул капюшон, и собрался было уходить.

– Он же собрал все реликвии…

– Атрибуты власти собрал не он, а его отец, и не мне вам говорить балар о проведении, предначертанном и судьбе. Случай играет с нами, и для старейшин его поступок, это знак. Я зайду завтра. – Моро развернулся и ушёл.

Рут шагал кривыми улочками городка, не разбирая дороги, а ливень старался изо всех сил остудить его разгорячённую голову, но пока что у него не очень это получалось. Зато мостовые он вымыл начисто, ни клочка сена, ни шлепка чего другого, плохо пахнущего на них не осталось.

– Вот бы и мне так. – Сказал Рут вслух и запрокинул голову, подставляя лицо крупным каплям холодного дождя. – В конце концов, меч и медальон у меня. – Его взгляд упал на деревянный хлам, сваленный у арки проходного двора, который никаким ливнем не смыть. – Вот-вот. – Вздохнул он. – Всякую мелочь дождик смоет, а конкретное говно ты должен выносить сам. – Он в сердцах шарахнул по луже ногой и, поскользнувшись, чуть не растянулся по мостовой. Перед глазами мелькнула вывеска кабака.

Глава 5.

В душном подвале питейного заведения народу было что-то уж очень много, и практически все были при оружии, а средний возраст контингента составляли мужики годами лет за сорок. Про некоторых можно было с уверенностью сказать, что это бывшие вольные бойцы, у других в одежде и оружии читалось их армейское прошлое, третьи не поддавались никакой классификации, и могли быть кем угодно, вышедшими в отставку бойцами дворянских дружин, самими дворянами, или вообще, какими-нибудь разбойниками.

Рут огляделся и с удивлением обнаружил Сандра и Хомпу сидящих за столом в компании какого-то долговязого, тощего бойца. Годами, этот тип, был немного старше Даала, весь затянут в проклёпанную кожу, с видавшими виды топором и тесаком на поясе. Похоже, это и был Моргел Краквин.

Он сидел, привалившись спиной к стене, в одной руке держал стакан, а вторая его рука покоилась на рукояти тесака. Ещё Рут обратил внимание на кисти его рук, они были широкие как лопаты, сухие и жёсткие, как старая доска, а в чутких и длинных пальцах, больше подходящих музыканту или щипачу, чувствовалась немалая сила. Такими пальчиками самый крепкий грецкий орех можно превратить в труху.

В данный момент Сандр что-то усердно втолковывал ему, тыча толстым пальцем в плохо оструганные доски стола, а Буй-Бык, не отрывая взгляда от пышнотелой подавальщицы, потягивал вино. Казалось, он ни на что не обращал внимания, но это только казалось, его меч был чуть-чуть выдвинут из ножен, а глазами нет-нет, да и пробегал по залу. Рута это заинтересовало, он ещё раз оглядел посетителей кабака, и заметил нескольких человек, позы которых были немного неестественны. Отдыхающие люди не сидят так, что бы можно было мгновенно вскочить, и руки они держали не на стаканах, а свободно, поближе к оружию.