Наёмники Гора, Норман Джон

Наёмники Гора

на обложку

Норман Джон

Шрифт:

— Тем лучше для них самих, для мужчин, животных, и тем лучше для благородных свободных женщин, на которых они больше не смогут пытаться быть похожими.

— Я рад услышать, что Ты это сказала, — улыбнулся я.

— Почему? — удивилась Боадиссия.

— Да потому, что все женщины прирождённые рабыни, — объяснил я.

— Нет! — возмутилась она. — Нет!

— И ни одна женщина, — добавил я, — не сможет быть полностью удовлетворена, если она не понимает этого, не принимает это и не ведёт себя соответственно.

— Нет! — замотала головой Боадиссия. — Нет! Нет!

— Это — всего лишь

теория, — успокоил её я.

Боадиссия застыла, вцепившись в поручень, и тяжело задышала. Костяшки пальцев её рук побелели от напряженья. Она задрожала.

— С Тобой всё в порядке? — поинтересовался я.

— Да, — прошептала она, опустив голову и не выпуская поручня.

Я не мог сдержаться, чтобы не представить себе, как прекрасно смотрелся бы ошейник на её горле. Наконец, она подняла голову и, посмотрев на меня, спросила:

— Это ведь только теория, правда?

— Правда, — ответил я, вцепившейся в ограждение, дрожащей девушке. — Как правда и то, что эта теория может быть истинна.

Боадиссия надолго замолчала, и я, видя её обеспокоенность, вернулся на своё место. Девушка, через некоторое время, тоже заняла своё место на скамье. На этот раз она избегала встречаться со мной взглядом, как впрочем, и с Хуртой, и, мне кажется с взглядом любого другого мужчины находившегося в экипаже.

19. Пост проверки

— Они пропали! — ошеломлённо прошептал я.

— Кто пропали? — потягиваясь, поинтересовался Хурта, сидевший на своих мехах, в нескольких футах от меня.

Вокруг нас шевелился просыпающийся лагерь. Люди начали подниматься ещё ан назад.

— Охранные грамоты, — пояснил я, — которые должны были обеспечить нам безопасную дорогу до Ара.

— Что случилось? — полюбопытствовала Боадиссия, только что, с ещё мокрыми и распущенными волосами, вернувшаяся от ближайшего ручья, куда она ходила помыться.

— Наши охранные грамоты пропали, — устало объяснил я. — Они были у меня здесь, в ножнах.

— Может быть, они просто выпали, — предположила девушка.

— Нет, — покачал головой я. — Они там очень плотно сидели. Их можно было вытащить оттуда только целенаправленно.

— Кажется, впереди будет пост проверки, — сообщила Боадиссия. — Я слышала об этом вчера вечером.

— Несомненно, бумаги украл вор, — заявил я.

— Но мы всегда были рядом, — напомнила девушка. — Как он это сделать?

— По-видимому, это сделал некто очень опытный и хитрый, и знавший что и где надо искать. У него, наверняка, даже был инструмент для извлечения бумаг.

— Клинок был в ножнах, не так ли? — уточнила Боадиссия, — а ножны всегда при Тебе?

— Да, — кивнул, — ножны всегда были на ремне, переброшенном через моё плечо. Чтобы вытащить бумаги вначале требовалось вынуть меч, а после извлечения бумаг, поместить клинок на место.

— А зачем меч-то на место вставлять? — удивился Хурта.

— Да чтобы отсутствие бумаг не было обнаружено немедленно, — объяснил я. — Я бы и дальше оставался в неведение, не имей я привычку, утром всегда проверять, как оружие выходит из ножен.

Эта привычка, выработанная у воинов за долгие годы, кому-то может показаться, ненужной и банальной. Но дело даже не в том,

что воину необходимо постоянно практиковаться в выхватывании клинка, ведь не секрет, что первый обнаживший меч, будет первым, кто нанесёт удар, но ещё и в том, что свойства кожи ежедневно меняются. Под действием температуры и влажности, материал ножен может сократиться или разбухнуть. Воин, если он не самоубийца, должен быть готов к таким изменениям. Бывает и такое, тайный враг мог подклинить или даже закрепить клинок в ножнах, такими средствами как маленькая деревянная щепка или клин, или тонкая проволока, закрепленная петлей под гардой. Проверка лёгкости выхватывания меча, связанная, прежде всего, с проверкой сопротивления ножен, является маленькой, но редко пренебрегаемой практикой во владении оружием.

— Но это кажется невероятным, — заметила Боадиссия. — Разве есть кто-то, кто мог бы сделать подобное на глазах у всех?

— Кое-кто из воинов, мог бы сделать, — ответил я. — Многие краснокожие, наверняка сделали бы это с лёгкостью.

— Но кто мог сделать это здесь? — спросила девушка.

— Какой-нибудь вор, — буркнул я, — достаточно квалифицированный, что достоин даже метки воров Порт-Кара, хотя я сомневаюсь, что он имеет её.

Воровская метка представляет собой, три крошечных остроконечных клейма, выжженных на правой скуле. Эту отметину носят членов Касты Воров в Порт-Каре. Это, кстати, единственный город, в котором, насколько я знаю, признана каста воров. Они даже гордятся своим ремеслом, часто передаваемым от отца к сыну. Среди воров существуют различные привилегии, связанные с членством в этой касте. Если Ты — профессиональный вор и член касты, то Ты защищён от того, чтобы быть выслеженным и убитым другими членами касты, которые склонны ревниво относиться к различным территориям и прерогативам. Кстати, вполне вероятно, что именно благодаря касте воров в Порт-Каре воровства намного меньше, чем в большинстве городов сопоставимого размера. Они регулируют свою численность и специализацию почти теми же методами, которым во многих городах, это делают представители других каст, таких как кузнецы или портные.

— Фэйка! — позвала Боадиссия.

— Да, Госпожа? — испуганно отозвалась та.

Моя соблазнительная рабыня немедленно встала на колени, поскольку к ней обратился свободный человек.

— Ты видела что-нибудь? — спросила у неё Боадиссия.

— Нет, Госпожа, — ответила Фэйка, склонив голову.

— Глупая рабыня, — раздражённо бросила девушка.

— Да, Госпожа, — прошептала Фэйка, не поднимая глаз.

— А эти бумаги необходимы на посту проверки? — поинтересовался Хурта.

— Вполне возможно, — пожал я плечами. — Мы уже поблизости от Ара. Я не знаю.

— Мне кажется сомнительным, что в этом лагере можно найти столь квалифицированного вора, — заметила Боадиссия.

— Я бы не был в этом так уверен, — проворчал я.

— И вообще, я думаю, что это Фэйка взяла их, — ни с того, ни с сего заявила Боадиссия.