Наемный убийца
Шрифт:
– Кто это – Чинки? – прошептал сэр Маркус.
Миссис Колкин быстро нашлась:
– У миссис Пайкер дома прелестная кошечка.
– Рад, что не собачка, – ответствовал шепотом сэр Маркус. – В собаках есть что-то такое… – Старческая рука приподнялась в безнадежной попытке сделать какой-то жест, не выпуская из пальцев печенье с сыром, – особенно в этих китайских мопсах. – Он произнес все это с необыкновенной злобой. – Тяф-тяф-тяф! – И запил горячей водой.
В его жизни почти не осталось удовольствий; самым живым чувством была злоба; самой важной целью – борьба: борьба за свои капиталы; борьба
Старику, видно, недолго осталось, думал начальник полиции, глядя, как сэр Маркус запивает горячей водой последнюю крошку печенья и вынимает из жилетного кармана плоский золотой футляр, а из него – белую таблетку. У него – сердце; каждый может догадаться: по тому, как он разговаривает; как путешествует – в специально оборудованном железнодорожном вагоне; как его катят в специальном кресле на колесах по длинным коридорам конторского дворца «Мидлендской Стали». Начальник полиции не раз встречался с сэром Маркусом на городских приемах; после Всеобщей стачки сэр Маркус подарил полиции Ноттвича – в знак признания ее заслуг – полностью оборудованный гимнастический зал; но никогда прежде сэр Маркус не удостаивал посещением их дом.
Все в городе знали о сэре Маркусе очень многое. Беда в том, что это многое полно было противоречий. Кое-кто считал, что он грек – из-за его христианского имени; кто-то был совершенно уверен, что он родился в гетто. Его деловые партнеры утверждали, что он происходит из старинной английской семьи; нос его не мог служить свидетельством в пользу ни одного из этих утверждений; такие носы во множестве встречаются в Корнуолле и на западе страны. Имя сэра Маркуса не было упомянуто в справочнике «Кто есть кто» вовсе, а некий предприимчивый журналист, попытавшийся написать биографию сэра Маркуса, обнаружил в официальных документах необъяснимые пустоты; невозможно было добраться до источника хотя бы одного из слухов из-за недостатка информации. Даже в Марселе, где, как говорили, юный сэр Маркус был обвинен в краже кошелька у посетителя борделя, не нашлось документов, подтверждавших эту сплетню. А сейчас он сидел в столовой, обставленной тяжелой темной мебелью времен Эдуарда VII, стряхивая с жилета крошки сухого печенья. Сидел в столовой начальника полиции один из самых богатых людей в Европе.
Никто не знал, сколько ему лет; никто, кроме, пожалуй, его зубного врача: начальник полиции почему-то полагал, что можно узнать возраст человека по его зубам. Впрочем, вероятно, зубы сэра Маркуса были вовсе и не его зубы – в этом-то возрасте. Так что и здесь обнаруживался недостаток информации.
– Ну, мы оставим наших мужчин наедине, но не для того чтобы они тут без нас пили, не правда ли? – сказала миссис Колкин веселым тоном, устремив на мужа предостерегающий взгляд. – Просто я думаю, им есть о чем поговорить друг с другом.
Когда дверь за ними закрылась, сэр Маркус сказал:
– Я уже видел где-то эту женщину. С собакой. Совершенно уверен в этом.
– Вы не будете возражать, если я налью себе портвейна? Не люблю пить один, но если вы не пьете… А сигару хотите?
– Нет, –
– Передайте ему, – гордо заявил начальник полиции, снова наполнив свой стакан, – ему незачем беспокоиться. Парень фактически у нас в руках. Мы знаем, где он находится в данный момент. Он окружен. Мы только ждем утра, когда он сам выйдет на свет…
– Зачем же ждать? Не лучше ли будет, – шелестел сэр Маркус, – взять этого отчаянного глупца сейчас же?
– Понимаете, он вооружен. В темноте всякое может случиться. Он может выстрелами проложить себе путь. И еще одно. С ним его подружка. Будет обидно, если он удерет, а девушка погибнет.
Сэр Маркус склонил дряхлую голову над сложенными на столе руками, которые в этот момент ему нечем было занять: не было ни печенья, ни стакана с горячей водой, ни таблетки. Он мягко пояснил:
– Поймите меня правильно. В каком-то смысле ответственность будет лежать на нас. Из-за Дэвиса. Если бы вдруг что-то случилось – если вдруг убили бы эту девушку… За спиной полиции был бы весь наш капитал. Если бы началось расследование – лучшие адвокаты… У меня много друзей, как вы можете себе представить…
– Лучше подождать рассвета, сэр Маркус. Поверьте мне. Я разбираюсь в таких вещах. Я ведь воевал, знаете ли.
– Да-да, я так и понял, – сказал сэр Маркус.
– Похоже, старый бульдог снова пустит в ход свою хватку, а? Слава Богу, у нас в правительстве не трусы сидят.
– Да-да, – ответил сэр Маркус. – Я бы сказал, это почти решено. – Старческие тусклые глаза обратились к графину. – Не обращайте на меня внимания, майор, выпейте еще портвейна.
– Ну что ж, если вы советуете, сэр Маркус. Выпью – только один стаканчик, последний, на сон грядущий.
Сэр Маркус сказал:
– Я очень рад, что вы сообщили мне эту замечательную новость. Не очень-то хорошо, когда вооруженный бандит свободно разгуливает по улицам Ноттвича. Вы не должны рисковать своими людьми, майор. Лучше, чтобы этот… отброс общества… погиб, чем хотя бы один из ваших замечательных парней. – Он вдруг откинулся в кресле, раскрыл рот и задышал, точно вытащенная на берег рыба. – Таблетку. Пожалуйста. Скорей.
Начальник полиции извлек золотой футляр из жилетного кармана сэра Маркуса, но тот уже преодолел недомогание и принял таблетку самостоятельно. Начальник полиции спросил:
– Вызвать ваш автомобиль, сэр Маркус?
– Нет-нет, – прошептал тот. – Это неопасно. Просто болевой приступ. – Он устремил замутненный взгляд на усыпанные крошками брюки. – Так о чем это мы? Ах да, эти замечательные парни. Да, вы не должны подвергать риску их жизни. Они нужны родине.
– Это истинная правда.
Сэр Маркус прошипел злобно:
– Для меня этот… бандит… – предатель. В такое время каждый человек на счету. И я поступил бы с ним как с предателем.
– Это единственно верный подход.