Нагадали мне суженого
Шрифт:
Едва бабуля в побитой молью шляпке приложила свою карточку к считывающему устройству, как я шмыгнула через турникет и в мгновение ока стояла на эскалаторе. Как будто и не уезжала!
Я вышла на знакомой станции, здесь когда-то был офис фирмы, где я работала, и достала из сумочки мобильный телефон. Поезд, на котором я приехала, был утренний, и я не рискнула сразу звонить Екатерине. Режим дня театральных критиков я себе приблизительно представляю.
Слава тебе! Ответила!
– Здравствуйте, Екатерина. Это Анфиса, я вам звонила. Пресс-секретарь из провинциального театра.
–
– Я знаю, что все ваше время расписано по минутам, поэтому спешу забить окошечко и для себя. Удобно вам поужинать в… – Я знала, чем ее соблазнить. Понимала также, что меня чуть было не послали. Да, мы договаривались о встрече, но это еще ничего не значит. Москвичи – самые необязательные люди на свете, у них вечно нет времени. За те двое суток, что прошли с момента нашего разговора, ей мог подвернуться с десяток выгодных предложений. И она с чистой совестью послала бы меня на фиг. Москвичи всегда руководствуются исключительно вопросами выгоды. Как хорошо, что я прожила в этом городе десять лет, включая учебу в университете! И чего бы смог добиться здесь Арсений Ладушкин? Ничего!
– У вас хороший вкус, – похвалила она. Журналисты прекрасно знают лучшие в городе рестораны. И я их знаю. У меня там проходили деловые встречи с потенциальными клиентами.
– Удобно вам в половине шестого?
– Да, пожалуй.
Она наверняка идет в театр и не прочь плотно поужинать перед многочасовым сидением в партере. В отличие от советских времен сейчас далеко не все театры могут похвастаться приличным буфетом. У нее будет час, она вполне может позволить себе опоздать. Журналисты – главные персоны на любом мероприятии, им легко прощают. Впрочем, мне хватит и пятнадцати минут.
– Так я вас жду, Екатерина. И поверьте, вы не потеряете времени даром. У меня к вам выгодное предложение.
– Вы не похожи на провинциалку, – задумчиво сказала она. Когда-то и я говорила так, будто заколачивала гвозди. Как человек, который делает деньги. Мне ведь шли проценты с продаж. Надо же! Все вспомнила! Я все вспомнила!
Мне стало не по себе. Я сказала:
– До встречи.
И дала отбой. Срочно надо принять противоядие! Мои глаза уперлись в знакомую вывеску. Селиться в гостиницу еще рано даже с учетом того, что тащиться придется на самую окраину Москвы. Хорошие гостиницы здесь так дороги, что все прочие мировые столицы отдыхают. А в три московские звезды торопиться не стоит. Я забронировала номер на двое суток, а там как сложится.
Надо же! А они не загнулись с моим уходом. Я-то грешным делом думала, что мир рухнет, когда увольнялась. Ноги сами понесли меня в знакомую дверь.
– Девушка, что вы хотели?
Я с улыбкой смотрела на менеджера, лохматого парня с циничным взглядом.
– Когда-то я здесь работала.
Я не спеша огляделась. Они не процветают, но и с голоду не пухнут.
– Хотите вернуться на прежнее место?
– Я думаю. Стоит ли оно того?
– Сдается мне, что вы и есть легендарная Анфиса Лебедёва! – присвистнул он. – Если бы в нашем офисе была доска почета, вы висели бы в центре.
– Обо мне что, еще говорят? – усмехнулась я.
–
– Ничего. Все в порядке. Была дура, которая озолотила хозяина, а сама заработала опухоль.
– А говорят, люди не меняются! – обрадовался он.
– Еще как! Едва врачи объявляют диагноз, наступает просветление мозгов. Людей, которые хотят на тебе заработать, много, а жизнь одна. К тому же больше всего хозяева ненавидят тех, кому обязаны своим богатством. И стоит тебе заболеть, забудут в тот же миг. Найдут на твое место здоровых, а твой телефон вычеркнут из записной книжки. Вроде как ты умерла. Поэтому всегда надо играть на опережение. Брать побольше и бежать подальше.
– Вы удивительно умны! – восхитился он.
– Я удивительно честна, – вздохнула я. – Поэтому просто уволилась и не увела с собой клиентскую базу. Сейчас работаю в библиотеке.
Он посмотрел на меня озадаченно.
– Еще я пресс-секретарь провинциального театра, приехала пропихнуть статью о нас в столичном глянце.
– Надолго приехали?
– А что?
– Могу я пригласить вас поужинать вместе?
– Вообще-то я невеста.
– А я жених! – Он пригладил волосы.
– Вы не поняли. Я невеста олигарха.
– А-а-а… Ну тогда извините. Впрочем, чего еще ждать от девушки с таким выдающимся умом и такой запоминающейся внешностью? – сказал он без иронии. – Примите мои поздравления: вы удачно вложили капитал.
– Спасибо! Счастливо оставаться!
Ловить здесь больше нечего. Я удовлетворила свое любопытство, поняла, что на бывшую работу меня не тянет, и получила приглашение в ресторан от симпатичного парня. Подняв себе таким образом настроение, я поехала селиться в дрянную гостиницу. Подробности опущу. Перейду сразу к деловой встрече с театральным критиком Екатериной Зимой.
Разумеется, она опоздала. Сказала:
– Извините, пробки.
Приехала она на метро, но разве это имеет значение? В Москве все опаздывают и ссылаются на пробки. Я еще раз порадовалась, что прожила в этом городе десять лет. Обижаться на москвичей себе дороже. Проще принять их такими, какие они есть.
– Что будете пить? – спросила я, листая меню.
– Пожалуй, бокал белого вина. – Она тоже взяла меню.
Какое-то время мы сосредоточенно молчали. Я не собиралась экономить, мне ведь сказали, что я не потеряю в зарплате. Поэтому ни салат из крабов, ни осетрина в горшочке, которые заказала Екатерина под белое французское вино, мне настроения не испортили. Более того, я заказала то же самое. Вино выбирала она.
– Ну, так что у вас? – спросила Екатерина, когда официант, приняв заказ, ушел на кухню.
– Скажите, вам знаком режиссер по фамилии Станиславский?
– Разумеется, – усмехнулась она. – Я работаю по специальности, у меня профильное образование.
– Вы не поняли. Александр Николаевич Станиславский – это не псевдоним.
– Ах вот вы о че-ем… – протянула она. – Вы, выходит, из милиции?
– Сейчас полиция.
– Да без разницы. Но зачем тогда…
– Я не из полиции, – оборвала ее я. – Хотя… Вы ведь знаете, что вашего бывшего мужа убили?