Нагая мишень
Шрифт:
Этим вечером в подвальной дискотеке я ни разу не вышел на танцплощадку: сидел у бара и глядел в пространство с кучей пляшущих призраков. Я думал о Лючии, которая весь день не покинула своего номера на двенадцатом этаже.
Заговорщики
Шестнадцатого июля погода в районе Неаполитанского залива была такой же замечательной, как и в предыдущие девять дней.
В восемь утра я позвонил в номер 1123, но София там еще не появилась. Ибрагим изучал список свободных экранов и отсчитывал время до
Я спросил его, неужели жизнь под Крышей Мира такая уж невыносимая.
— Наоборот! — воскликнул он. — Жизнь под съемочной площадкой для тебя будет просто фантастическая. Она просто шикарная и переполненная самыми изысканными развлечениями. И она подходит практически для всех людей, поскольку, по сравнению с ней, наше пребывание на Капри — это просто существование в пещерах первобытного человека.
— Ну а если так, тогда почему же ты шатаешься по различным стереонам, действие которых разыгрывается в ранней Древности?
— Потому что я — другой! В твоей эпохе тоже ведь не все вели жизнь возле теплой печки. Кто-то искал приключений в горах и в море, они предпочитали разбивать палатку под голым небом, костры и леса, неудобства и угрозы — только бы не безопасные, прекрасно обставленные квартиры. Сейчас же простые эмоции можно переживать только в стереонах. И как раз для любителей таких безумств съемочную площадку и выстроили.
В ресторане Ибрагим не пропускал ни единой юбки. За столом он завел знакомство с англичанкой, которая была старше него.
— А почему вчера ты признался во всем Мельфеи? — спросил я у него по дороге к лифту. — Мне казалось, что ты его не любишь.
— А я и не должен был что-то говорить. Пленка с замечаниями Елены по моему поводу лежит в «Бриллиантовом Поместье». Ты что, забыл про подслушку?
После завтрака мы вышли на пляж. Ибрагим остался возле первого бассейна и сразу же вскочил в воду. Я же увидал Софию с Еленой, которые загорали в кустах. Лиситано сидел под зонтом на другой стороне искусственной дюны, насыпанной строителями из морского песка. Я же выглядывал Лючию.
София попросила у меня сигарету. Я уселся рядом с ней, и мы разговорились о ее вилле в Сорренто. Ей вспомнилось, что она посоветовала мне обратиться к окулисту.
— Как твои глаза? — спросила она.
— Хорошо.
— Тогда я пряталась перед Еленой, потому что предпочитаю сидеть в Сорренто, а она все время пытается вытащить меня на Капри. Тогда я объявила внизу, что выхожу из дома, но позабыла про один очень важный визит. Когда ты спустился на первый этаж, меня, случаем, никто не спрашивал?
— Нет.
— А ты не видел там мужчину в белом костюме?
«Внимание! — подумал я. — Неужто София спрашивает про посланца таинственного Занзары?
— Как он выглядит? — спросил я.
— Я его не знаю.
— А он тебя?
— Он меня тоже не знает. Договор был по телефону, через третье лицо, а я потеряла с ним контакт. Пошли
По дороге в бассейн я решил поставить все на одну карту. У меня уже не было никаких сомнений в том, что София говорит о мужчине, погибшем на станции. В нашем блоке стереонов живых людей можно было пересчитать по пальцам: мужчина в белом костюме, Занзара, Лиситано, София с Еленой и мы двое — о чем наши противники еще не знали. В этой ситуации — после торможения поезда — раненный, видя кровь у меня на лице и стоящую рядом Лючию, легко мог спутать нас с гипнотизером и его дочкой, которым должен был передать важные сведения.
Мы остановились на самом краю бассейна.
— Тот человек мертв, — сказал я.
— Откуда ты знаешь?
— Я встретил его на станции в Торре Аннунциата, где он случайно узнал, что я бываю у вас в доме. Его сбил поезд, и мужчина умер на перроне. А перед смертью он передал тебе письмо.
— И где это письмо?
— У меня в номере.
Мы отправились наверх в купальных костюмах. Софии было двадцать четыре года, и она должна была знать, что игра в ультра-заговоры опасна для обеих сражающихся сторон. Когда мы зашли в номер, я без каких-либо вступлений провел в жизнь теорию в соответствии с правилом Мельфеи. Правда, у меня не было уверенности, приведет ли такое поведение к намеченной цели. Но ведь что-то делать было нужно! Сопротивление Софии было самым умеренным. После факта она совершенно забыла о письме, ради которого поднималась на шестнадцатый этаж.
Обнаженные, мы лежали на кровати под окном.
— А почему ты развелся со своей первой женой? — спросила София.
— Потому что она начала выпивать.
— А со второй?
— Она начала много есть.
— Растолстела?
Я глядел в потолок.
— Наверное, с третьей ты разведешься, когда она начнет расспрашивать про первых двух?
— Угадала. Давай лучше поговорим про Сорренто. Там ты сказала, что наши судьбы не имеют одна с другой ничего общего. Ты в этом уверена?
— Да. Наши дороги сегодня пересеклись, но потом разойдутся навсегда.
— Может, я мог бы изменить их направление.
— Зачем?
— Тебе этого не хочется?
София опустила голову на подушку.
— Послушай, — склонился я над ней, — мы бы поехали в Южную Америку. Вскоре я сделаюсь еще более знаменитым. Там бы ты могла начать со мной новую жизнь.
Девушка закрыла глаза и какое-то время лежала, не шевелясь. Я сжал ей руку.
— И что ты об этом думаешь?
— О чем?
— О нашем супружестве и поездке в Америку. Ты же веришь, что я сделаю там карьеру?
София глянула на меня совершенно безразличными глазами.
— Знаешь что, мой зазнавшийся идол?…
— Ну?
— Я бы не хотела делать тебе больно, но…
Я вздрогнул. В открытой двери номера стояла Мариса.
— Могла бы и постучать, — бросил я ей.
— Я три раза стучала.
Мариса была в замешательстве, она повернулась к выходу. София приподнялась на кровати и позвала ее:
— Погоди, — сказала она веселым тоном.