Наги, значит Змей
Шрифт:
– Да, уверенна, – кивнула Наги, откидываясь на грудь Курамы. Его руки тут же очутились на ее животе. – Здесь нас Коноха может в два счета найти, а вот там нет. К тому же, я хочу спокойной жизни для своих детей.
– Кстати о детях, – зашептал на ухо жене Курама, прижимаясь к ней и опаляя кожу горячим дыханием. – Помнится, кто-то говорил о том, что хочет первенца. Как на счет…
– Курама, – протянула Наги, уходя от губ, но тщетно.
Неведомым образом, перехватив трепыхающуюся девушку, Курама посадил ее себе на колени, лицом к себе и наклонился,
– Ты вредничаешь, понимаю, но ты уже моя, – улыбнулся Лис, касаясь спины руками. – Наги.
– Что? – покраснев, как помидор, Узумаки не отводила взгляда, закусывая губу.
– Я хочу ребенка, – прошептал Лис, целуя любимую в губы. С каждым «хочу», он опускался ниже. Кожа за ухом. Шея. Ключицы. – Хочу сына. Хочу дочь. Хочу слышать смех. Хочу слышать топот детских ножек. Скажи, любимая. Ты хочешь от меня ребенка?
– Идиот. Ты такой глупый, – покачала головой Узумаки, обхватывая руками лицо Лиса и заглядывая в красные глаза. – Я люблю тебя. А если люблю, разве я могу не хотеть этого?
Организация, во главе с Наги и Курамой, перебралась в Узушиогакуре. Остатки Алых Демонов не ожидали, что кто-то явится на эти земли, но, когда увидели, кто ведет толпу отступников, обрадовались. Деревню необходимо было восстановить. Трудились все. Даже дети, жившие здесь. Они выполняли мелкие поручения: принеси то, передай это, позови того-то. Детям нравилось, а взрослые трудились в поте лица.
– Было трудно, но мы справились, – улыбнулась Наги, накрывая ладонями руки мужа, лежащие на ее животе.
– Конечно. Мы не могли не справиться.
Деревня была… прекрасна. Они восстановили все, что было разрушено, немного расширили окрестности, наладили земледелие, торговые связи. Появились новшества, которых до этого здесь не наблюдалось. В деревне было Безопасно. Да, именно с большой буквы.
– Скорее бы он уже родился, – улыбнулся Курама, гладя по животу любимой женщины. Она была только на третьем месяце, а ему уже не терпелось увидеть первенца.
– Ты так уверен, что это будет мальчик, – улыбнулась Наги, поднимая голову кверху и встречаясь с взглядом любимых красных глаз. – Почему ты так в этом уверен?
– Просто… хочу этого, – улыбнулся в ответ аловолосый, а после спросил: – А ты разве не хочешь сына?
– Хочу, конечно. А если родится девочка? Ты расстроишься?
– Я? Расстроюсь? Из-за рождения дочери? – вскинул брови мужчина, а после улыбнулся и развернул любимую к себе лицом: – Да я буду счастлив! Уверен, она будет абсолютной копией моей красавицы-жены.
Наги улыбнулась и решила: время покажет. Родим и увидим.
Роды были тяжелыми. Наги громко кричала, шипела и ругалась, а Курама держал ее за руку и вливал в нее силы, уговаривая потерпеть, постараться еще немного.
Тишина, а затем крик младенца. Но роды еще не окончены. Живот по-прежнему выглядел так, словно там еще кто-то есть. И так оно и было. Наги решила не говорить Лису о том, что у них будет двойня. Но кто бы мог подумать, что
– Наги…. Дорогая моя, милая, любимая моя девочка, – шептал осчастливленный отец, глядя на кричащих детей. – Как же я тебя люблю…
Женщина ослаблено улыбнулась и прикрыла глаза, засыпая. Ей нужно отдохнуть.
Когда она отдыхала, к ней пришел ее одзи-сан. Он покинул Коноху, как только услышал о племяннице и её беременности. И вот, разобравшись со всеми делами и приехав в родную деревню, он узнает новости: его племянница вернулась в Узушио и теперь во всю занимается восстановлением деревни, а также родила двойню от Биджу (!!). Мало ему этого, так она еще и замуж за него вышла! Без его ведома!
– Почему именно он? – вскричал мужчина, глядя на удивительно-спокойную новоиспеченную мамочку.
– Потому что не сдался. Просто на каждое мое «Нет» он говорил твердое «Да». Потому что рядом с ним я могу быть слабой. Могу перестать быть сильной. Он не ограничил мою свободу, а дал право быть рядом с ним слабой. Только рядом с ним. И я не отступлюсь от этого.
– Что он может тебе дать? Какое будущее вас ждет?
– Возможно, я и не знаю, что будет со мной в будущем. Но я знаю, как я хочу жить. Я хочу жить, держа за руку того, кого люблю я, и кто любит меня…. Я уверенна в нем.
Не сразу, но одзи-сан Узумаки принял выбор племянницы. Дети росли не по дням, а по часам. Бессонные ночи, выматывающие дни. Что и говорить, Наги сильно уставала, однако она была не одна. Видя, что жена устала, Курама без слов забирает детей и говорит ей, чтобы она шла отдыхать.
Когда мальчики подросли, научились говорить и ходить, они всей семьей отправились на прогулку. Сыновья носились по площадке, а их родители сидели на скамейке и наблюдали за весельем детей. Тут младший наткнулся на того, с кем Наги пришла в тот день. Один из организации, имени которого Узумаки не помнила.
Мужчина потрепал мальчика по голове, но тут же отдернул руку, услышав загробный голос Курамы за своей спиной:
– Не уберешь руку – сломаю.
Верно говорят: «Женщины слабые? А вы попробуйте обидеть ее ребенка…. Она вас разорвет! И аккуратно закопает». Узумаки Наги не была исключением. Когда прибыл посыльный из страны Воды и замахнулся на ее старшего сына, она придавила его таким КИ, что посыльный свалился на землю, пуская кровавую пену изо рта. К сожалению, спасти его не смогли.
– Так будет с каждым, кто посмеет хотя бы просто косо посмотреть на моего ребенка, – загробным голосом произнесла Наги, опасно сузив глаза и обведя взглядом толпу. Так же она сказала и Мизукаге, когда та прибыла в Узушио, дабы разобраться в произошедшем.
– Ты такая спокойная, – произнесла Теруми Мэй, когда они разговаривали о том, что несколько кораблей затонули. – Это ведь твои корабли. Неужели для тебя это не проблема?
– Если у тебя есть человек, который во сне прижимает тебя к себе – у тебя больше нет вообще никаких проблем, – с улыбкой ответила Узумаки, заставив Мизукаге всерьез задуматься над этими словами.