Нагие намерения
Шрифт:
— Слушай, эти-то тебе зачем? — давясь от смеха, поинтересовался Шургин. — Ты у нас вроде бы влюблен, и предмет твоего обожания рядом сидит.
— О тебе беспокоюсь, ты у нас без пары. А так взяли бы девочку, чтобы не скучно было. Заодно она бы и дорогу показала. В смысле, за ту же цену.
— Да мы пока не заблудились, мы вообще, считай, еще ехать не начинали, у каждого столба останавливаемся, — встряла в разговор Диана. — И пожалуйста, без пошлостей и этих ваших комментариев. Прошу помнить,
— Вот я и помню, — обрадовался Алекс, — помню, что женщина. Одна. А вот ему…
— Прекрати, — взорвалась Диана. — Это просто невыносимо!
Шургин резко сбавил скорость, с трудом сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.
Наконец они доехали до развилки, где пришлось свернуть с федеральной трассы на дорогу местного значения. Ларьки, киоски и шашлычники с мангалами закончились, машину неприятно потряхивало, но стало очевидно, что ехать уже недолго.
— Мы почти на месте, — сказала Диана.
Действительно, из сумерек выплыло циклопическое железобетонное сооружение времен развитого социализма с полустершимися от времени и плохо различимыми буквами.
— «Добро пожаловать в Тихорецк!» — прочел Алекс и, утопив стекло до конца вниз, чуть не наполовину высунулся из машины. — И где здесь город? — поинтересовался он, вернувшись на место. — Какие-то сараи, куры вон бегают.
— Куда едем? — спросил уже изрядно утомившийся Шургин. — Отдохнуть бы хорошо.
— Немного терпения, — Диана слегка оживилась. — Сейчас прямо, на первом перекрестке направо, по улице до конца и там налево. Уже рядом.
За перекрестком начинался собственно город Тихорецк. Хотя почти стемнело, было заметно, что он чистенький, зеленый, с аккуратными невысокими кирпичными жилыми домами. Попалось по дороге и несколько деревянных строений, не избы, настоящие двух— и трехэтажные дома с палисадниками, уцелевшие памятники былых времен. Где-то вдали, едва угадываясь в темноте, виднелись купола церкви.
Не встретив ни одной машины, они проехали по указанному Дианой маршруту и остановились перед типовой пятиэтажкой.
Шургин заглушил мотор и выбрался наружу, разминая уставшие руки-ноги. Диана стояла рядом молча, словно обдумывая что-то. И лишь Алекс повел себя как носорог, вырвавшийся из западни. Выскочив из машины, он воздел руки к небу и пропел, точнее — заорал, во всю глотку на мотив известного революционного шлягера о кавалеристах-буденновцах:
— Веди ж, Диана, нас смелее в бой!..
Других слов он не знал, да и эти пришли ему в голову абсолютно случайно, поэтому он успел повторить свою дурацкую интерпретацию еще раз, пока пришедшие в себя Диана и Шургин хором не зашикали на него:
— В таких городках спать ложатся рано, — заметил Олег, — так что если ты перебудил всю округу, то местные жители
— Осознал, беру себя в руки, — хихикнул Алекс, — но все-таки, мы идем или не идем?
— Идем, — Диана решительно двинулась к крайнему левому подъезду. Мужчины пошли следом.
Это был классический провинциальный подъезд, без всяких домофонов и кодовых замков, относительно чистый, освещенный тусклыми лампочками, пахнущий кошками и мышами одновременно.
— И никого, — отчего-то шепотом произнес Алекс.
— Да говори нормально, — заметил ему Шургин, — мы же не воровать сюда пришли, а по делу.
— Как знать, как знать, — задумчиво протянул тот.
— Вот эта квартира, — Диана остановилась перед обитой чем-то коричневым дверью на третьем этаже и потянулась к звонку. На двери белой краской аккуратно была выведена цифра «8».
— Погодите, — остановил ее Олег, — вообще поздно уже, не испугаем соседку-старушку?
— Ну, не такая уж она и старушка. Да и время — ничего, нормальное. Не для визитов, конечно, но раз уж так получилось…
— Ладно, нажимайте, — поторопил ее Алекс, — а то есть хочется. Может, накормит нас сердобольная соседка твоей тетки? А то здесь круглосуточных маркетов, сдается мне, нет, а припасов мы не сделали.
— Ничего, до утра доживешь, — отозвался Шургин, — чипсы долго усваиваются.
Звонок задребезжал так громко, что они испугались — не сбегутся ли жители соседних квартир. Некоторое время стояла неопределенная тишина, а потом послышались приближающиеся тяжелые шаги.
— Кто? — строго поинтересовался из-за двери низкий женский голос.
— Зинаида Петровна, это я, Диана, племянница вашей соседки, Любы.
— Кого?
— Любы. Откройте, пожалуйста.
— Люба умерла!
— Ну, естественно…То есть я хочу сказать, я знаю, что умерла. Господи! Откройте, я вам все объясню!
— Из-за этой двери ни хрена не слышно, — влез Алекс.
— Да помолчи ты! — взвыла Диана и, обращаясь к коричневой двери, громко и отчетливо произнесла: — Зи-на-и-да Пет-ров-на! Э-то Ди-ана! Племян-ни-ца ва-шей быв-шей Любы!
— Соседки, — подсказал Алекс.
— Заткнись! — заорала на него Диана.
— Вы кто? — донеслось из-за двери.
Диана со стоном сползла по стене на пол и уронила голову на руки.
Шургин понял, что пора вмещаться. Слегка оттеснив Алекса, он подошел вплотную к двери и, сложив ладони рупором, прокричал: «Милиция! Перепись населения!»
После паузы с той стороны задвигались какие-то засовы, щелкнул замок, дверь приоткрылась, и в проеме обозначилась женская голова с седым пучком на макушке и очками на носу.