Нагие намерения
Шрифт:
Не дав Зинаиде Петровне опомниться, Шургин гневно произнес: «Посмотрите, что вы сделали с бедной девушкой!» — и указал пальцем на сидящую у его ног Диану.
Это возымело действие. Зинаида Петровна отпихнула Шургина в сторону и с криком: «Моя девочка!» — бросилась поднимать наконец-то опознанную племянницу покойной соседки Любы.
Через десять минут они втроем сидели в небольшой опрятной комнате, служившей гостиной, а Зинаида Петровна курсировала между ними и кухней, уснащая стол все новыми тарелками со всевозможной снедью-Алексу удалось провести в жизнь
— Ладно, — согласился и Шургин, — поедим, а потом поговорим. А то в квартире вашей тети наверняка шаром покати. В смысле еды.
— Мы заплатим, — вмешался Алекс, — мы ей за все заплатим.
— Нет, ты точно ненормальный, — вздохнула Диана, — за гостеприимство денег не берут.
— Ну что ж, иногда можно и на халяву, — резюмировал он.
Зинаида Петровна Балашова в течение последнего года была, по сути дела, сиделкой у своей больной соседки Любы. Эту миссию она взвалила на себя добровольно, а от денег отказалась категорически, пригрозив чете Звенигородских, что обидится смертельно, если они «еще будут ей что-то предлагать». Пришлось ограничиться подарками к дню рождения и прочим датам, но и их Зинаида Петровна принимала неохотно.
Любу Зинаида Петровна обожала, похоже, втайне преклонялась перед этой странноватой, немного загадочной женщиной, чья жизнь была проникнута романтикой и тайной. Может быть, поэтому их взгляды на многие вещи и явления практически всегда совпадали, а отношение к людям, включая близких родственников, было в значительной степени сформировано именно Любой.
С племянницей своей Люба, пока была здорова, отношений не поддерживала, и Зинаида Петровна оценила то, что Диана не бросила тетку, когда для той наступили тяжелые времена. Она с теплотой и нежностью относилась к Диане. И поэтому очень настороженно встречала ее мужа Дениса. Ведь Люба-то (Зинаида Петровна это прекрасно видела) Денису не доверяла, как будто опасалась его.
— Вы уж извините, слышать стала плоховато, — сетовала Зинаида Петровна за чаем, — сразу и не разобрала, кто да что…
— Это вы нас извините, приехали, как снег на голову, да еще поздно, — оправдывалась Диана.
— Вот был бы телефон, тогда бы другое дело.
— Зинаида Петровна, я же сколько раз предлагала, давайте я вам мобильный телефон…
— Ты, девочка, брось это, — решительно прервала ее Балашова. — Я эти ваши железяки не понимаю и знать их не хочу. Придумали тоже, прости господи, ересь какую-то! Забудь. Жила без этого телефона, так и помру.
— Ну зачем вы так, я же от души!
— Да знаю, знаю, не переживай. Я, если что надо — к соседу на первый этаж схожу, он инвалид войны, ему телефон поставили. Ну, рассказывай, что да как. По делу приехали или отдохнуть? Ты же с самых похорон Любочкиных здесь не была?
— Да, первый раз, хотя все собиралась. Теперь вот по делу пришлось. И нам очень надо с вами поговорить, мне и моим друзьям.
Увидев, что мужчины заинтересовались их разговором,
— Дианочка, помоги-ка мне с посудой.
И уже на кухне поинтересовалась:
— Кто эти твои друзья? Денис знает?
Диана на секунду задумалась. Врать не хотелось, сказать правду было невозможно. О теперешних их отношениях с Денисом Зинаида Петровна не знала, хотя о многом догадывалась.
Наконец, решившись, сказала:
— Друзья с работы. Там у меня не все гладко, так что один из них, ну, что ли, охранник мой. Олег.
— А другой, говорливый этот?
— Другой так, для мелких поручений, — мстительно пояснила Диана. И, помолчав, сказала: — Денис в больнице. В критическом состоянии.
Зинаида Петровна аж присела:
— Убили?
— Пытались. Я думала, вы по телевизору услышите, так что решила рассказать.
— За что его? Кто?
— Вот я и пытаюсь узнать, а друзья помогают.
— Нашли чего?
— Нет, — задумчиво протянула Диана, — пока нет. Ищем.
Помолчала еще немного, вздохнула. Внимательная Зинаида Петровна правильно поняла ситуацию:
— Говори, девочка, чего мнешься. Или секрет?
Диана как-то странно взглянула на нее и тихо спросила:
— Как вы думаете, тетя Люба правда умерла?
Зинаида Петровна всплеснула руками так, что смахнула с небольшого кухонного столика цветастую чайную чашку. Чашка упала на пол и с радостным звоном раскололась на несколько крупных разноцветных кусков.
Но Зинаида Петровна, кажется, этого даже не заметила:
— Дианочка, да что с тобой? Мы же все ее и хоронили, помнишь? А если кто умирает — то уж умирает, дело известное. Какие тут сомнения могут быть? Может, девочка, у тебя из-за Дениса расстройство какое случилось, а?
— Да нет, это я так, — тряхнула головой, словно сбрасывая наваждение, Диана, — мерещится иногда что-то. Пойдемте, а то мужчины там одни.
Действительно, пора уже было возвращаться в комнату, а то ее спутники чего доброго решат, что она тут без них обтяпывает свои делишки, может быть, даже пытая гражданку Балашову раскаленной сковородой.
Шургин и Алекс действительно сидели напряженные, сосредоточенно и молча глядя в свои чашки, правда, Алекс при этом что-то жевал.
— Где же это наши дамы пропадали…— завелся было он, но Шургин его перебил:
— Большое вам спасибо, Зинаида Петровна. Но нам хорошо бы отдохнуть, поспать.
— Да, да, — заторопилась и Диана, — Олег Павлович столько времени провел за рулем.
— Ага, — торопливо заглотив печенье, встрял Алекс, — я тоже чертовски устал, такая дорога была тяжелая!
— Пойдем устраиваться, — не обращая на его болтовню внимания, продолжала Диана. — У нас там все необходимое есть. Мы завтра утром зайдем, нам обязательно надо поговорить.
— Заходите, заходите, я вас покормлю. А белье, одеяла там есть, Любочка позаботилась, все тебе оставила. Ключ-то не забыла, а то у меня запасной возьми. Я-то, как цветы к себе снесла, месяца три назад, так уж туда и не ходила. Пылища, наверное…