Нагие намерения
Шрифт:
— Олег, ты мог попасть под машину — мадам носится, как «Красная стрела».
— Не мадам, — возразил Шургин, подводя пленного к столику, за которым съежилась Диана. — А мсье.
— Мужчина?! — не поверил Алекс.
Услышав слово «мужчина», Диана немедленно распрямила плечи. Мужчина! Ну, конечно. Как это она сразу не догадалась? Какая женщина способна на подобное коварство — выдавать себя за ее умершую родственницу. Другое дело — сильный пол: толстокожие, жестокие и бестрепетные личности.
— Молодые люди, у вас все в порядке? — крикнул бармен, не удосужившись
— Не будем, — не оборачиваясь, успокоил его Шургин. — Будем кофе пить.
— С ромом?
— Ну, я же сказал! — возмутился Алекс, и бармен немедленно занялся делами.
Шургин по-прежнему держал своего пленника в полусогнутом состоянии. Тот молчал как рыба.
— Сними с него парик, — потребовал победитель.
Диана протянула руки и, стараясь подавить брезгливость, отцепила от головы незнакомца пару шпилек, после чего потащила парик на себя. Рыжие локоны со столь примечательной «надстройкой» остались у нее в руках. И глазам присутствующих предстали собственные волосы незнакомца — темные и довольно длинные, собранные в конский хвост.
— Так это же наш спаситель! — радостно возвестил Шургин и, отпустив руку незнакомца, позволил ему разогнуться. — Тот самый человек, который не дал бандитам утопить нас в славной тихорецкой речушке!
Спаситель стоял и зыркал на них, как пленник, которого собираются допрашивать штабные.
— Господи, — не удержалась от возгласа Диана. — Да он же вылитая тетя Люба!
— Я вас не понимайт, — неожиданно сказал незнакомец. — Я есть американский гражданин.
— Теперь все ясно, — возликовала Диана. — Это же Купер! Вы ведь Купер? — Она обернулась к Шургину с Алексом и пояснила: — Я ведь говорила, что в Америке живут наши родственники.
— Это те самые Куперы, которые промотали бабушкино наследство? — с неприкрытой ненавистью в голосе спросил Алекс. И даже привстал со стула.
— Успокойся, это было не твое наследство, — напомнил Шургин. — Остынь. Давай поговорим с господином.
— Я будет говорийт толко со свой посол, — важно заявил тот.
Девушка поставила перед ним чашку кофе с ромом, ароматный пар попал ему в ноздри, и он сосредоточенно принюхался.
— А по телефону вы говорили очень даже неплохо, — проворчала Диана, поедая его глазами. — Вы ведь мой родственник, да? Какой-нибудь троюродный дядя или многоюродный кузен?
Американец некоторое время пристально смотрел на нее пылающим взглядом, потом неожиданно улыбнулся и сказал на чистом русском, с легким, почти незаметным акцентом:
— Меня зовут Мэл. Рад познакомиться.
— Разве так знакомятся с дамой? — вознегодовал Алекс, прикончив свой кофе одним глотком. — Девушка, повторите!
— Зачем вы это делали? — спросила Диана. — Вы меня так напугали…
— Я хотел получить шкатулку. Я… как это сказать? Обеднел.
— Сочувствую, — встрял Алекс. — Бедность разрушает личность не только физически, но и духовно.
Диана наступила доморощенному философу на ногу и спросила у Мэла:
— Зачем вам шкатулка, дорогой кузен? В ней ничего нет, только
— Ваша бабушка перед смертью говорила, что оставила Любе самый дорогой камень из тех, которыми владела. Камень будто так и остался в шкатулке. Бабушка считала, что ее дочь им не воспользовалась. Я выяснил: Люба жила в бедности, ничего не приобретала… Я решил, что она не нашла сокровище. Или так полюбила его, что не хотела с ним расставаться.
— И вы решили его стырить, — с удовлетворением заметил Шургин.
— Стырить? Мне незнакомо слово «стырить». Я решил его взять себе. Я ведь тоже родственник и имею множество прав. Понимаете? Мои права!
Он был очень симпатичным, этот Мэл Купер. Диана против воли прониклась к нему симпатией, хотя он и оказался банальным проходимцем.
— Вы считали, что я просто так откажусь от шкатулки? — с любопытством спросила Диана. — А что, если я тоже хочу получить алмаз?
— Алмаз! — с жадностью повторил Мэл. — Это невероятно. Мы можем поделить прибыль.
— Она не будет с вами делиться, — покачал головой Шургин.
— Нет? — удивился тот. Подумал и с сожалением подвел итог: — Значит, я должен возвращаться?
— Да, возвращаться, — поддержал его Алекс. — К себе, на берег сурового Атлантического океана, где живут акулы и крокодилы.
— И вы не станете иметь ко мне претензий?
— Не станем, — вздохнула Диана.
— Но если я уеду, а вы отыщете алмаз, что тогда?
— Тогда, выходит, ты пролетел, — с сожалением заметил Алекс. — Знаешь, что такое пролетел? — Он изобразил самолет с крыльями и прогудел: — У-у-у!
Мэл охотно засмеялся в ответ на эту пантомиму.
— Ну, и что мы станем делать с вашим бедным родственником? — спросил Шургин, наблюдавший за Купером с тем же неослабевающим вниманием, с каким кошка следит за своим котенком. Первое неосторожное движение — и тот будет схвачен за шкирку и водворен на подстилку.
— Вам ведь кто-то помогал, верно? — спросила Диана. — По телефону со мной разговаривала женщина, пожилая женщина. И русская. Потому что никакого акцента у нее не было.
— Я заплатил одной приятной бабушке. Она горела желанием получить — как вы это выражаетесь? — прибавку к пенсии.
— Засранец, — сделал вывод Шургин. Повернулся к Диане и спросил: — Так что, что мы будем с ним делать?
— Со мной? — живо переспросил Купер. — Мы будем делать со мной что-нибудь очень-очень хорошее.
— Давайте сделаем из него чучело, — предложил Алекс, взяв в руки открытку с изображением Семена Морозова и крутя ее в руках. — Оно станет первым экспонатом вашего семейного музея, Дианочка. Кстати, как получилось, Мэл, что вы спасли нас от смерти?
— Я следил от дома Дианы, — охотно пояснил тот. — Взял напрокат автомобиль и ехал за вами всеми. Но потом Диану похитили, и я не знал, как ее освободить. Что я мог бы сделать, да? Я не понимаю ваших порядков. Без Дианы я бы не нашел шкатулку. Вдруг она спрятана? Вдруг она у кого-то на сохранении? В сейфе, наконец? Я хотел сделать так, чтобы она сама отдала мне ее.