Наглядная геометрия
Шрифт:
Е л е н а. Но были и плохие жены… которые не ждали.
Л а р и с а. Все равно мужчины — скоты. И твой Павел, и Гладких. Все они… Кленов говорит теперь, что не любил меня, что я просто нравилась ему. Так какого же черта он увивался возле меня! Значит, для него я только штучка! А ты — идеал! На тебе он может жениться! Ты имеешь честь получить имя мадам Кленовой и штопать его рваные носки! Готовить щи и угождать! А он, как наскучишь ему, пошлет тебя к чертям и придет ко мне! Потому что у меня уютно. Гитара, цыганские романсы… Одним словом, все, что пожелает его душенька!
Е л е н а. И ты его примешь?
Л а р и с а.
Е л е н а. После того, что он… не женился на тебе? Ушел к другой, которую любит?
Л а р и с а. Да! Да, черт возьми! И ни разу не упрекну! Ни в чем! Буду всегда веселая, легкая! А когда ему снова захочется кислых щей, он вспомнит о тебе! (Хохочет.)
Е л е н а. Когда мы были школьницами, — ссорились из-за разбитой чернильницы…
Л а р и с а. А теперь мы женщины и ссоримся из-за разбитой любви. Ты еще во что-то веришь. Хотя и ты начинаешь понимать, что теплый душ лучше, чем дорожная грязь. (Наливает коньяку, пьет.) Ты удивляешься, что я много пью? Это не часто. Я берегу себя. (Смотрится в зеркало.) Уже морщинки… Еле заметные, но есть. Стоит появиться одной… А знаешь, я думала, что ты более настойчивая. И боялась тебя. Завидовала твоей воле, твоему упрямству. Мне казалось, вот ты — из другой породы: сумасшедших, одержимых. А ты самая обыкновенная женщина. Струсила и бежишь из тайги.
Е л е н а. Вот ты как расцениваешь мой приход.
Л а р и с а. Разве это не так? Надо быть откровенной, Лена. Ты, вероятно, поняла, что ноша тебе не по плечу. Разумно. Со мной не надо ссориться. Мы равные. Ничего не представляющие собой. Просто женщины!
Е л е н а. Да, теплый душ — великолепно. Особенно после дорожной грязи. И кофе с коньяком после усталости. Спасибо.
Л а р и с а. Куда ты?
Е л е н а. Хорошо, что я встретилась с тобой. Я готова была сдаться, чтоб спокойно жить. Но это была минутная слабость. (Рвет заявление.) Я никуда не поеду из Грачих. И никто меня не имеет права уволить. Я еще не приступала к работе. А то, что я бродила по тайге, — это моя фантазия, как ты выражаешься. И мне никто не запретит проводить отпуск там, где нравится. (Помолчав.) У каждой женщины своя судьба. Она зависит от нее самой, и винить тут некого. Из ябеды и лгуньи ты выросла в хищницу.
Л а р и с а. Лена…
Е л е н а. И все-таки ты жалкая.
Л а р и с а. Подожди. Я тебе еще не все сказала.
Е л е н а. С меня и этого довольно. Зачем к тебе приходила Прасковья?
Л а р и с а. Какая Прасковья? Никого у меня не было.
Е л е н а. Я ее встретила на лестнице. И корзинку в коридоре видела.
Л а р и с а. Лена, прости меня, я глупости говорила! Пожалуйста, прости! И пойми… Мне тяжко… Больно…
Е л е н а. А мне?
Л а р и с а. Не знаю, что нашло. Не уходи! Ты последняя моя надежда! Забудь все! Умоляю тебя… Поедем со мной в Грачихи.
Е л е н а. Зачем?
Л а р и с а. Когда нас увидят вместе… Если мы будем в дружбе, Степан Тимофеевич поймет, что я не такая уж плохая. Помоги мне, Елена! Он ушел, не сказав ни слова. Я много ошибалась, делала глупости. Больше нельзя! Я люблю Степана! Верь! Люблю! Если он уйдет, я не знаю, как мне жить тогда! Добрая, милая моя… Ты моя сосна-красна-волшебница! Дай мне радость!
Е л е н а. Что ты, Лариса! Опомнись!
Л а р и с а. Не оставляй меня одну! Не оставляй!
З а н а в е с.
Декорация первой картины.
Слышны голоса, смех. Шум проезжающих машин. На скамье З о т е й. Входит, оглядываясь по сторонам, П р а с к о в ь я.
П р а с к о в ь я. Чего сопишь, сыч? Не опохмелился, что ль? (Достает из чулка деньги.) Сотенная. Всего одна бумажка, а в ней тыща. (Кладет Зотею в руку.)
З о т е й. Тыща! Рабочему человеку работать сколько!..
П р а с к о в ь я. А тебе ровно с неба. Прячь.
З о т е й. Не возьму.
П р а с к о в ь я. Деньги не нужны? Портки-то вон все в заплатах. Может, мало? Так и скажи. Девка у тебя. Разве ж я не понимаю. Ей ведь только давай да подавай.
З о т е й. Пущай сама зарабатывает. Я в ее годы…
П р а с к о в ь я. Жизнь пошла другая, Зотеюшка. Раньше-то в тайге вольготно было. Твори что хошь. А теперь шум-гам и все без толку. (Приближается вплотную к Зотею.) И все ж таки мы добились своего. Синяя гора покамест нашей будет.
З о т е й. Сказывают, в город перебираешься.
П р а с к о в ь я. А ты рад-радешенек, Зотеюшка? Я для тебя, что бельмо на глазу. Изба твоя пустует. Покуда не устроюсь, пустил бы квартировать.
З о т е й. Что у тебя своего дома нет?
П р а с к о в ь я. Твой в стороне, неприметный, а мой посередь дороги торной. Машины тарахтят, от бензина вонища. Старею, Зотеюшка. Все больше на печь тянет. Не жизнь, а маята. Ларису Ивановну часом не встречал?
З о т е й. Не знаю я никого.
П р а с к о в ь я. Ежели с ней не столкуюсь — в твою берлогу…
З о т е й. Моя берлога для тебя закрыта.
П р а с к о в ь я. А эта Платоновна живучая оказалась — выползла. Кленов идет в тайгу. И опять тебя проводником хотят. Он хоть и балагур, но ухо с ним востро держать надобно.
З о т е й. Шла бы ты отсюда.
Голос Верки: «Батя! Ау!»
П р а с к о в ь я. А ты осмелел, Зотеюшка. С чего бы это? Не отвертеться тебе от меня. Моя жизнь с твоей перепуталась. Радоваться аль горевать — вместе. (Уходит.)
З о т е й. Конченый я человек. Деньги в руку сунула. Дескать, пьянчужка.
Входит В е р к а.
В е р к а. Батя! Тебя Кленов ищет. Сколько народу понаехало! А ты что такой скучный, батя?
З о т е й. Поганый твой батя.
В е р к а. Хороший, добрый.
З о т е й. Бежать нам надо.
В е р к а. Зачем? Куда? Мы останемся здесь. Я буду работать. Куплю тебе рубашку шелковую. Ленька говорит, ты славный. Тебя только воспитывать надо. Вот я и решила. Ты должен меня слушаться, тогда я сама на праздники буду покупать тебе четвертинку.