Наглядная геометрия

Гильберт Давид

Т е р е н т и й. Совсем не куришь?

В а л е н т и н. Раньше было, теперь бросил.

Т е р е н т и й. Ау меня раньше не было, теперь начал. Как к нам попал?

В а л е н т и н. Громких фраз говорить не хочется, а правду… Правду сам поймешь.

Т е р е н т и й. На разочарованного ты не похож. На неудачника тоже. А знать, кто ты есть, любопытно. Было тут до тебя несколько докторов и докториц. Все сбежали. Под благовидным предлогом, конечно.

В а л е н т и н. Я приехал по собственному желанию.

Т е р е н т и й. Вроде как с работы увольняются —

по собственному желанию? Что могло привлечь в нашем богом забытом краю?

В а л е н т и н. То, что он богом забыт.

Т е р е н т и й. Востер ты, я смотрю. И фразочки-то громкие все-таки любишь.

В а л е н т и н. Я люблю молчать. И говорю только в крайних случаях. Как, например, сейчас.

Т е р е н т и й. Интересно. Послушаем. Многих уже слушали. Можно и тебя. Для круглого счета.

В а л е н т и н. Трудная задача — сделать союзника из человека, который заранее отвергает все, что скажешь.

Т е р е н т и й. Невыполнимая задача: не верю никакой болтовне. Даже самой звонкой. Хватит. Сыты.

Входит А г н и я С е р г е е в н а. Ее речь на протяжении всей пьесы — сплошная скороговорка.

А г н и я С е р г е е в н а. Терентий Ильич, можно?

Т е р е н т и й. Да, да, заходите, Агния Сергеевна.

А г н и я С е р г е е в н а. Терентий Ильич, прямо беда: завтра лекцию читать, совсем забыла. Сейчас вспомнила — господи, думаю, что натворила — побегу к агроному…

Т е р е н т и й. Как же вы так, Агния Сергеевна. А люди придут?

А г н и я С е р г е е в н а. Да куда придут? Клуб закрыт еще, и для лекции тепла нужно дождаться, а то что же так, опять у бабки Анисьи придется…

Т е р е н т и й. Ну и что? И у бабки Анисьи слушали бы.

А г н и я С е р г е е в н а. Да какое слушали, у них там хаханьки, вороньи минутки, моего Купидошу завлекают, того и гляди мужика отобьют…

Т е р е н т и й. Может, вы все же лекцию приготовите? За целый день и не то можно успеть.

А г н и я С е р г е е в н а. Целый день! Где же целый день?! Нет у меня целого дня, и так, как белка в колесе, верчусь, не поспеваю, детей трое, за каждым посмотри, да за мужиком гляди в оба, да корова, да две свиньи. А Купидон Иванович и не помогает ни в чем, да и воскресенье завтра, хотела в город съездить, сметану продать, прокиснет сметана-то.

Т е р е н т и й. И не стыдно вам, Агния Сергеевна?

А г н и я С е р г е е в н а. А что такое?

Т е р е н т и й. Да в конце концов вы бы хоть платье чистое надели!

А г н и я С е р г е е в н а (изумленно). О-о!..

Вваливается К у п и д о н.

К у п и д о н. Как эт-так?

А г н и я С е р г е е в н а. Купидоша, миленький, я сию минуточку, сию минуточку буду дома, только вот от лекции освобожусь. Почему дверь не закрыл? Еще не лето…

К у п и д о н. Тереша, ты мою жену не забижай! Как эт-так? Я ее люблю! Она у меня образованная,

институт кончила, и хоть ты тоже с вы… с вы… с высшим образованием, а все равно не забижай!

А г н и я С е р г е е в н а. Купидоша, Купидоша, ты тут не садись, еще уснешь. Ты не дома… вы уж решайте сами, товарищ агроном, и другой может лекцию за день приготовить, да лекцию можно и потом, а сметана не терпит!

Уводит мужа. Долгое молчание.

В а л е н т и н. Как на неведомых дорожках пляшут верблюды в босоножках…

Т е р е н т и й. Сам видишь — людей у нас катастрофически нет.

В а л е н т и н. Наверно, нужно самим об этом позаботиться.

Т е р е н т и й. Это каким же макаром?

За окном частушка:

Снегу белого надуло К огороду глубоко, На свиданье мил не ходит, Говорит, что далеко…

В а л е н т и н. Каким макаром… Между прочим, воспитанием. В человеке прорва возможностей. А эти возможности, эти таланты, организаторы, будущие герои сидят у бабки Анисьи. Такое как там расточительство человеческой энергии — просто преступление! Не обидно ли это?..

Т е р е н т и й. Да знаешь ли ты… Ну, валяй, валяй, я слушаю.

В а л е н т и н. Человеку нужна цель, иначе он не человек. Творческая, полезная цель. Или хотя бы интерес, любопытство к жизни. Цель придет потом… Тысячи Обуховок по России. Миллионы людей…

Т е р е н т и й. Удивительно точное наблюдение!

В а л е н т и н. Ответь, агроном: зачем живут эти миллионы?

Т е р е н т и й. Для хлеба живут. Хлеб делают вам, которые в городе… Вот таким макаром.

В а л е н т и н. Ты прав. В городе хлеб естествен, как воздух. И кажется уже, что он, как воздух, не стоит ничего, дарован природой. Приходят в магазин: этот не надо, дайте вон тот, нет, этот черствый, дайте помягче. Покупаем, едим и уже забыли о том, что в Обуховке живут люди для нашего хлеба. А что мы делаем для этих людей? Машины? Машины — чтобы люди еще больше давали хлеба…

Т е р е н т и й. Потрясающее открытие!

В а л е н т и н. А ведь не хлебом единым… Об этом мы не думаем. О многом мы не думаем.

Т е р е н т и й. Отучили.

В а л е н т и н. Ерунда! Зачем тогда жить, если не думать! Зачем называться человеком!.. (Закурил.) Существует затасканное слово «культработа»…

Т е р е н т и й (поправляет). Хлеб плюс культработа.

В а л е н т и н. Но хлеб ты даешь, а культуру почему-то нет. Не только ради хлеба и коровы живет человек на свете. С этим ты согласен?