Награда королевы Марго
Шрифт:
— Но ты мог отсидеться у Кузнецова.
— Нет уж спасибо. Сам у него отсиживайся. Я из-за этих проклятых крыс не спал всю ночь. А когда узнал, что на меня в больнице совершили покушение, мои мозги непроизвольно прояснились, и я вспомнил про теткин дом. Вот я и здесь.
— А зачем ты поперся в больницу?
— Как зачем? За тетрадкой. Она лежала под матрасом в шестнадцатой палате.
— А в пять утра кому звонил?
Глаза Колесникова воровато забегали.
— Кому-кому. Никому я не звонил. Вернее, хотел позвонить тебе, набрал
— Но мне Володя сказал, что ты с кем-то разговаривал?
— Володя! — вспыхнул Колесников. — Нашел, кому верить. Да он в это время храпел, как трактор, с двумя крысами на лбу.
— Допустим, — сощурился Трубников. — А куда ты поехал после этого?
— Домой я поехал после этого. За одеждой, — хмуро ответил Колесников. — Я не понимаю, к чему все эти дурацкие вопросы?
— А к тому, дорогой мой, что за время твоего отсутствия была обстреляна твоя кровать в изоляторе, убита медсестра и выбита дверь в твоей квартире. Но с дверью понятно. Ты ее выбил, потому что у тебя не было ключей.
— Я не выбивал дверь! — вытаращил глаза Колесников. — Я аккуратно открыл ее булавкой. А когда уходил, то запер на ключ. Вот на этот. У меня дома были запасные ключи.
Диман вытащил из кармана связку ключей и потряс перед носом Трубникова. Трубников задумался.
— Ты хочешь сказать, что дверь выбили после твоего ухода?
— Да я и понятия не имел, что ее выбили. Спасибо, что сказал. А по поводу твоих подозрений, что я сам на себя устроил покушение, а потом убил медсестру — это полный бред. Сам подумай, на кой черт мне это нужно?
37
Э, нет! Как бы там ни было, а у Колесникова был резон устроить на себя покушение, убить медсестру и выбить дверь своей квартиры. Это для создания иллюзии, что за ним охотятся. Трубников хорошо над этим поразмыслил, сопоставил факты, и все как-то само собой выстроилось в логическую цепочку.
Итак, в начале марта освобождаются двое бандитов. Через несколько дней Колесников режет себе вены. Трубников его спасает, кладет в больницу, после чего организовывает ему побег и прячет у Кузнецова. Сразу же вслед за этим Трубникову сжигают дверь. Вот результат его добрых намерений!
Это реальные факты. А бредни Колесникова про убийство мужа Марго можно отбросить, поскольку они не подтверждены.
Что же могло произойти на самом деле? Бандиты выходят из тюрьмы, каким-то образом узнают, что технология у Колесникова, а не у его друга, которого он подставил. Скорее всего за семь лет сидения в тюрьме они раскинули мозгами, напрягли извилины и сообразили, что тот, кто виртуозно разработал план по умыканию документов, просто физически не мог так глупо опростоволоситься на месте происшествия — обронить удостоверение. Тюрьма способствует прояснению рассудка. Они догадались, что несчастного редактора из издательства «Терра» бессовестно подставили, и подставил тот, кто знал о существовании технологии.
Итак, орлы выходят из тюрьмы и наезжают на Колесникова. Каковы же его действия? Таковы же, как и семь лет назад: снова подставить Трубникова, а самому исчезнуть. Вот для чего был разыгран этот спектакль с самоубийством и мнимым убийством мужа Марго. Все это было задумано исключительно для того, чтобы снова привлечь внимание бандитов к Трубникову, который за эти семь лет разбогател, а Колесников, между прочим, нет. Правда, многое в этой игре непонятно. В первую очередь то, что Диман резал вены натурально, во вторую — что на пуле кровь Олега.
«Ну да к черту все это! Не стоит ломать башку», — затряс головой Трубников и приказал Колесникову собираться.
Он решил отвезти его в Москву. Пусть один разбирается со своими проблемами, а Трубников сыт по горло. Но Колесников и сам выразил желание вернуться домой, узнав, что в его квартире выломана дверь.
Они сели в машины, детектив — в «БМВ» Колесникова, Диман — в «Ауди» Трубникова. Евгений намеревался поговорить с ним по дороге, однако за все время пути задал только два вопроса. Первый: что за женщины звонили ему в больницу?
— Женщины? — фыркнул Колесников. — Понятия не имею. Меня к телефону не звали.
И второй: от кого он получил передачку?
— Ни от кого не получил, — затряс головой Диман. — Нет! Может, кто и приносил. Я не знаю. Мне не полагались передачки. Меня же кормили глюкозой. Ты сам знаешь, Женек. Так что, если кто-то и приносил мне что-то, все прибирали нянечки.
Трубников замолчал, почувствовав, что он опять лжет, и больше не произнес ни слова. Сегодня Диман и без того наплел выше крыши. Про кумыс, конечно, правда, и вероятно — единственная. Все остальное — ложь.
Евгений высадил его на Ленинском проспекте и издевательски сделал ручкой.
— Вы разве ко мне не подниметесь? — удивился Диман, покосившись на вышедшего из «БМВ» детектива.
— Нет! — ответил Трубников. — Чао! Если ко мне явятся за технологией бандиты, я отошлю их к тебе.
— А почему они должны явиться к тебе? — удивился Колесников.
— Потому что они освободились и уже успели сжечь мне дверь.
— Сжечь? — открыл рот Колесников, да так и остался стоять с отпавшей челюстью.
Там же, на Ленинском, у метро, Трубников высадил и детектива.
— Держите меня в курсе всего, и не спускайте с бандитов глаз, — устало произнес он и поехал домой.
Из дома Трубников позвонил в Подольск Насте и сказал:
— Можешь возвращаться. Опасность миновала.
— Завтра приеду! — обрадовалось жена. — Как там Колесников, нашелся?
— Нашелся. Но знать этого типа я больше не желаю.
Однако Трубников жестоко ошибся, заявив, что больше не клюнет на удочку этого известного интригана Колесникова. Издатель позвонил ему на следующий же день. Но перед этим имел любопытный разговор с детективом.