Награда проклятого демона
Шрифт:
Император едва заметно поднял бровь:
— Освободили тебя из особняка Церона, полного охраны? Вдвоём?
— Впятером, но их помощь не понадобилась, — абсолютно спокойно сказал Тень. — Я справился сам. Оказалось, что существует способ преодолеть проклятие, Ваше Величие. Способ обойти его и атаковать того, кто тебя проклял. Даже убить его.
Глаза императора внезапно расширились.
— Но ты не убил Церона, — хрипло произнёс он. — Иначе бы он не начал закрывать порталы один за другим.
Тень медленно покачал головой.
— Он жив.
Лицо императора сделалось белым как смерть.
— Леавис, отправь всех моих людей на поиски, — хрипло распорядился он. — И усиль охрану дворца. Никаких «брать живым». Убить на месте, и я хочу видеть тело.
Леавис побледнела и замерла на месте. Я вдруг вспомнила слова императора о том, что глава его охраны когда-то испытывала к Церону нежные чувства.
— Ваше Величие… мы способны взять его живым…
— А я требую взять его мёртвым, — жёстко прервал её император. — Исполняй.
По лицу Тени скользнула очень странная улыбка. Я моргнула. Я вообще не понимала, что происходит. С какой стати император вдруг решил убить Церона, хотя знал его всю жизнь и доверял так, как не доверился бы и родному брату?
Леавис отступила на шаг. На её лицо страшно было смотреть. Сейчас она выглядела перепуганной девчонкой, а не высшей демонессой.
— Ваша прошлая дружба… — почти прошептала Леавис. — Вы просили всегда говорить вам, если мне покажется, что вы совершаете ошибку, Ваше Величие. Я повинуюсь любому вашему приказу, но, если вы пожалеете, что убили его, виноватой буду я. Если вы казните его… потом вы казните меня.
По лицу императора прошла волна раздражения. Он коснулся лба, но тут же опустил руку.
— Ты права, — мягко произнёс он. — Мы с Цероном были близкими друзьями много лет, и это действительно… внезапный приказ. Но поверь, причина у меня есть, и самая веская. Когда я увижу тело, я всё объясню тебе. Сейчас же тебе достаточно знать, что он попытается убить меня, едва увидит. Раньше у него такой возможности не было и быть не могло. Думаю, тебе этого будет достаточно.
Он сощурился:
— Или у тебя остались к нему чувства? Ты прекрасно помнишь, как он отправил тебя восвояси. Насколько я помню, он до сих пор на тебя даже не смотрит.
Леавис выпрямилась. Её лицо вновь сделалось холодным и твёрдым.
— Никаких чувств, Ваше Величие. Я всё выполню.
— Тогда иди.
Леавис низко поклонилась — и исчезла. Мы остались втроём, если не считать охраны императора, стоящей поодаль.
— Леавис явно не хотела выполнить ваш приказ, Ваше Величие, — напряжённо сказала я. — Если есть хоть малейший шанс, что она может перейти на сторону Церона…
— Он никогда даже не подойдёт к ней, — очень холодно произнёс император. Со знакомой уже абсолютной уверенностью. — Не заговорит с ней и уж тем более не попробует перетянуть её на свою сторону. Это невозможно.
Я моргнула:
— Почему?
Но император уже повернулся к Тени.
— Ты расскажешь мне способ обойти проклятие, —
За его спиной вдруг распахнулись крылья, и я невольно охнула — потому что это и впрямь были крылья высшего демона. Чудовищных размеров, отливающие багровым, колышущиеся за спиной не то перьями, не то щупальцами, они обнажали его демоническую природу предельно ясно. К моему горлу подступила тошнота.
— Ваше Величие. — Тень поклонился. — Я готов объяснить, но, думаю, Церон этим способом воспользоваться не сможет. Ведь вас волнует именно это, правда?
Он усмехнулся, и его собственные крылья, свободные и величавые, воспарили над его спиной.
— Ведь вы прокляли его?
Я открыла рот. Император проклял Церона?
Всё вдруг встало на свои места. И уверенность императора Адриана в том, что Церон не сможет его предать, и их странная дружба, которая продержалась столько лет, и в первую очередь то, почему Церон относился к Тени как к наперснику, а не как к рабу. Церон был столь мягок и почти дружелюбен с Тенью именно потому, что император был мягок с самим Цероном.
— Говори, — коротко приказал император. — О себе, не о Цероне. Как ты смог его атаковать?
— Мой брат принял моё проклятие по своей воле, и оно распространилось на нас обоих, — спокойно сказал Тень. — Во время боя с Цероном я взял проклятие на себя, и на считаные секунды мы с Конте сделались свободны. Если кто-то, хоть император, хоть последний мусорщик, тронет моего брата, я разнесу всё Подземье в щепки. Надеюсь, в этом вопросе недопонимания не возникнет.
Его голос был так же спокоен и ровен, словно они с императором обсуждали новый фасон обуви.
Император долго молчал, глядя на Тень. Наконец он кивнул.
— Принято. Убери своего брата отсюда, как только сумеешь.
— Так и будет, — ровно проговорил Тень.
— Хорошо. Ты сам понимаешь, что случится в противном случае.
Наступило молчание.
— Я всегда учил Церона, что проклинать следует своего ближайшего союзника и никого иного, — задумчиво произнёс император. — Женщина и так будет принадлежать тебе. Врага можно убить. Но чудовищно рисковать собой, налагая проклятие, можно лишь ради величайшей выгоды — и величайшей дружбы.
Я чуть не поперхнулась. Дружбы? Нет, серьёзно? Дружбы? Извращённая связь, соединявшая их все эти годы, — это была дружба?
— Как это случилось? — негромко спросил Тень.
— Мы были детьми. Мне не было и двадцати, я едва познал свою первую женщину, а Церон и вовсе… — Император оборвал себя и усмехнулся. — Но детство заканчивалось. Я знал, что рано или поздно Церон повернётся против меня, и он знал это тоже. У меня было три пути. Ограничить нашу дружбу, отдалить Церона и больше не поверять ему своих планов. Оставить его рядом, рискуя собственной жизнью, и спать с ножом под подушкой. Или сохранить нашу дружбу, связав нас проклятием на всю жизнь.