Находка
Шрифт:
– Нет, не хочу, – закачала головой Анхели. – Я не дерусь.
– Тогда мир? – неуверенно спросила Лори.
– Мир, – согласилась Анхели. – Учительница говорила, что после примирения надо пить чай со сладостями. Я сейчас поставлю чайник на плиту, – Анхели шмыгнула носом, поднялась с пола, поправила одежду и, продолжая держать кусок мороженого мяса у ушиба, пошла в кухню. – У меня есть овсяное печенье и курага. Что ты хочешь? – снова шмыгнув носом, спросила она, обернувшись к Лори, которая последовала за ней.
– Овсяное печенье и курага, – пробормотала та себе под нос. – Нет, так не годится.
Глава 3. Друг и находка
Анхели некоторое время смотрела вслед ушедшей соседке, а затем принялась накрывать на стол. Первым делом она уложила кусочек мяса в небольшую плошку и оставила размораживаться на столе. Затем достала красивый чайный сервиз. Сервиз был подарком бабушки на один из дней рождения и использовался только для гостей. Поставив две чашки на блюдечках на стол, Анхели достала печенье и курагу. Печенье она сразу красиво разложила на тарелке, а курагу тщательно вымыла и протерла полотенцем, затем уложила в блюдце. После этого заварила свежий чай, засыпала сахар в гостевую сахарницу и отправила на стол.
Вскоре вернулась Лори. Омега была переодета в другую одежду, а судя по влажным волосам, еще и успела принять душ. Войдя в квартиру без стука, она сразу направилась в кухню и замерла на несколько секунд на пороге, осматривая красиво сервированный стол. В ее руках была небольшая пластиковая коробка с тортом, а точнее с половиной торта.
– Вот, тут у меня осталось, – проговорила Лори, усаживаясь за стол и не зная, как лучше пристроить торт.
Анхели, увидев высокий бисквит с большой шапкой крема, несколько раз шумно вдохнула. Торты она любила, но ела один раз в год, когда бабушка присылала их в подарок на день рождения. Помедлив, она поднялась из-за стола, достала красивую тортовницу и, забрав из рук соседки половину торта, осторожно переложила его. Порезав торт на кусочки, бета установила тортовницу в центре стола, спихнув тарелку с печеньем в сторону. Затем достала две небольшие тарелочки и вилки, дополнительно сервировав стол для чаепития.
– Мы как на светском приеме, – хохотнула Лори. – Ты всегда так чай пьешь?
– Нет, – покачала головой Анхели и, чуть улыбнувшись, добавила: – только когда гости. Это гостевой сервиз, – указала она на чашки и тарелки.
– И часто у тебя бывают гости? – спросила Лори.
– Нет, – покачала головой Анхели. – Двенадцать раз в год. Раз месяц приезжает бабушкина компаньонка и привозит мне продукты. Два раза в год вместе с продуктами она привозит одежду. Еще привозит подарок на день рождения и подарок на Рождество.
– А сама бабушка не приезжает? – спросила Лори.
– Нет, бабушка не приезжает, но я видела ее один раз, – Анхели энергично покивала головой и переложила кусочек торта на свою тарелку. – Шесть лет назад она забрала меня из интерната, где я училась, и привезла сюда.
– А родители твои где? – спросила Лори, не торопясь приниматься за чай.
– Бабушка рассказала мне, что папа много работает, у него семья в Равенго, – начала рассказывать Анхели. – И работа у него тоже в Равенго. Мама живет в Фонторе. У нее там тоже семья и работа. Бабушка и дедушка, это которые
– Дай-ка угадаю, у них там тоже семья и работа, – проговорила Лори.
– Бабушка уже не работает, она за мной присматривает, а дедушка работает. Только я не знаю где, – пояснила Анхели.
– Как же это она за тобой присматривает, если носа сюда не сует? – буркнула Лори, почему-то безумно злясь на родственничков Анхели. Бросили дурочку на произвол, а сами себе семей назаводили и забыли о девчонке. Уж лучше бы она, не знаючи о них, жила в интернате среди «своих». А тут что? Знает, что семья есть, но все равно одна одинешенька.
– Она присылает мне…
– Еду двенадцать раз в год и два раза в год подарки и одежду, – перебила Лори и голос ее был недовольным. – Ну, а с кем ты общаешься? Друзья есть у тебя?
– У меня был друг, – закивал головой Анхели. – Подруга. Броя. Да. Мы жили в одной комнате в интернате. Я писала ей письма, когда переехала, но наверное они не дошли, потому что Броя не написала ответ. Наверное, затерялись в пути.
– Наверное, – отозвалась Лори, вновь ощущая к соседке жалость.
Все ясно как белый день. Родилась бета никому не нужная и, дабы не напрягаться с ней, ее спихнули в интернат, как все и делают. Видимо душонки у ее родственничков не совсем каменные и потому купили ей квартиренку в дешевском райончике и пожрать присылают раз в месяц, чтоб совесть очистить. А Анхели? Она ведь и не понимает этого. Считает, что так все и должно быть.
– … я разговариваю с ней каждый день, – проговорила тем временем Анхели, доедая кусок торта и поглядывая на второй.
– С кем разговариваешь? – опомнилась Лори, поняв, что соседка ей что-то говорила, а она все прослушала.
– С другом, с Венерой, – кивнула Анхели, перекладывая на тарелку второй кусок торта. – Венера мой друг. Она, конечно, тоже не отвечает мне, но зато слушает.
– А Венера это кто? – спросила Лори.
– Цветок, – кивнула Анхели, принимаясь за сладость. – Я поставила ее в гостиной. Там большое окно и для нее достаточно света. Еще там телевизор. Мы смотрим его вечерами.
– А-а-а, – протянула Лори, вот только она не знала, то ли смеяться над этим, то ли плакать.
Судя по всему, Анхели понимала, что цветок не живое существо, хоть и называла его другом, значит, не совсем дурочка. С одной стороны посмеяться бы, да только жизнь у беты, похоже, не сахар и единственный, с кем она может поговорить, это цветок! Ни родных, ни друзей, ни даже знакомых или тех же бет, с которыми она могла быть на одной волне. "Привет" сказать и то не кому. Только цветку. Лори попыталась представить себе такую жизнь и вздрогнула. Нет. Нет, нет и нет! Нельзя же так жить.
– Хелли, я буду твоей подругой, – проговорила она быстрее, чем успела осознать, что именно сказала, но отмахнувшись от сомнений, повторила: – Я буду твоей подругой. Если ты захочешь поговорить, то ты можешь поговорить со мной.
– Правда? – спросила Анхели, перестав жевать и оторвав взгляд от торта.
– Конечно, без проблем, – подтвердила Лори. – Правда мне нужно найти работу, чтобы задержаться здесь и днем меня дома ты вряд ли найдешь, но вечером мы можем говорить о чем угодно.