Накануне

Логинов Александр Анатольевич

Три месяца пролетели как один день. Он давно уже ничем не отличался от обитателей деревни, ходил в домотканой одежде, отрастил волосы и отпустил бородку, за которой приходилось ежедневно ухаживать.

Хозяева дома не ласково встретили пришельцев, Сашка даже понял, что их хотели обратить в рабство, но вмешательство таинственного старика странным образом изменило их с Людмилой судьбу.

Дмитр и Добрана продолжали относиться к пришельцам настороженно.

Жена долго выговаривала мужу, после его разговора со Степаном, но калека оставался неумолим. Сашке, получившему свободу, пришлось не сладко. Он принимал деятельное участие в хозяйственной жизни семьи, да Степан взялся за его обучение. К вечеру парень валился с ног, а утром все начиналось с начала. Людмиле

тоже нашли дело по силам. Девушка уже ходила самостоятельно, по первости опираясь на костыль. Они уже недурственно говорили на местном наречии, но поговорить о дальнейшем своем бытье у них не получалось. Обитатели дома внимательно следили, что бы Сашка не оставался наедине с девушкой.

С приходом осени Степан освоился с протезом и даже мог бегать. Не так быстро, как раньше, но все же он уже не чувствовал себя калекой. Это было видно по его общению с братом. Дмитру и его жене совсем не нравилось, что Степан стал прежним и только серебро, выданное Сашкой, мирило их с присутствием родственников и приживалок, какими они были в глазах Добраны.

Сашка был на острове всего ничего. Что успел - прихватил, а на утро остров исчез. Просто испарился, и ничего не напоминало, что он когда-то был тут. Сашка долго искал его, но безрезультатно. Только лодку потерял, наткнувшись на корягу в воде, которую не заметил и чуть не утоп у самого берега. Его спас Степан, тайком наблюдавший за парнем из кустов. Он бросил жердь Сашке, когда парень совсем распрощался с жизнью. Так уж получилось, что Степан стал в курсе о Сашкиных запасах. Среди прочего, что Сашка успел перевезти на большую землю, был протез. Его парень вручил Степану и тот пришелся в пору, как будто на него делали. Степан долго пытался объяснить парню, что следует молчать о его богатстве. Сам он несказанно поразился диковинным штукам, особенно разным образцам холодного оружия. Вдвоем они припрятали добро до поры до времени, а мешок с мукой Сашке пришлось тащить на спине до самого селения.

Добрана обрадовалась муке, а что наплел Степан женщине насчет муки, Сашке осталось неведомо. Парня отправили помогать сыновьям Дмитра, и потом ему дела не было до объяснений с Добраной. Сашка старался не попадаться на глаза злющей бабе.

Осень пролетела как один день. Они дождались первого снега. Степан с Дмитром засобирались в дорогу и, проснувшись поутру, Сашка обнаружил их исчезновение. Мужики отсутствовали несколько дней. Вернулись домой не одни, а в сопровождении высокого мужика с тонкой и длинной шеей. Рост этого мужика, перед которым все домочадцы лебезили не по-детски, увеличивала неестественная худоба. Мирон был княжеским тиуном, из свободных. Путешествовал он под охраной одного вооруженного человека - молодого, веселого парня с множеством веснушек на простоватом лице, и вечной глуповатой улыбкой, отчего он казался этаким деревенским увальнем.

Первое впечатление оказалась обманчивым. Пока тиун ожидал людей на сход, Степан предложил Мирону, чтобы Федот, так звали увальня, поучил уму разуму Сашку. Мирону парня представили, как сына побратима Степана. Тиун, бросил оценивающий взгляд на Сашку и согласно кивнул. Бойцам Степан выдал деревянные палки, потребовав от каждого подтвердить перед тиуном, что бьются они добровольно. Федот продолжал глупо улыбаться, когда Сашка атаковал. Деревянный меч рассек пустоту, где мгновением раньше стоял Федот, и боль обожгла Сашкины ягодицы. Он быстро развернулся, махнув мечом, но опять противник удивил Сашку, быстро сместившись в сторону, заходя со спины. Его едва уловимые движения отличались необыкновенной плавностью, он словно парил над землей. Сашка успел заметить его передвижения боковым зрением, когда рука еще не завершила движение. Он упал с перекатом, избегнув повторного позора.

Федька уже не улыбался, сосредоточившись на бое. Он призывно махнул мечом, предлагая противнику атаковать его.

– - Ну, нет... -- сквозь стиснутые зубы процедил Сашка.

Он кружил, как его учил Степан, пытаясь спровоцировать Федота на атаку. Парень демонстративно зевал, демонстрируя пренебрежение к противнику. Во время

очередного зевка, Сашка стремительно атаковал, как оказалось пустоту. Федот непостижимым образом ушел с линии атаки, больно приложив деревянным мечом по Сашкиному затылку. На этом бой закончился.

– - Говоришь первый раз меч в руки взял нынче летом? -- спросил Степана Федот.

– - Да, -- подтвердил немногословный Степан.

– - А не плохо совсем, -- похвалил парня Федот.

Этот, с виду деревенский увалень, слыл одним из лучших мечников княжества, и лишь не многие профессионалы могли соревноваться с ним в мастерстве.

Очухавшись, Сашка сильно переживал из-за конфуза, но Степан шепнул ему, что все не так уж и плохо. А потом Сашка забыл про бой, заинтересовавшись действом, разыгравшимся на огороженном плетнями пространстве. Тиун собрал десятских. Каждый из них стоял со своим десятком, бородатыми мужиками, большей частью звероподобного вида. Сашка уже привык к ним и более не пугался. Народ в массе своей был спокойным и добрым. Буйных сплавляли князю еще в раннем возрасте, отдавая в воинское обучение. Тиун затеял из-за напасти приключившейся с десятским Лавром. Кузнец с недавнего времени страдал немотой и уже не мог выполнять свои обязанности. Он изредка бросал на Сашку грозные взгляды, не сулящие парню ничего хорошего. Сашка почесал ушибленное место на ноге. Степан часто привлекал в качестве инструктора кузнеца. Лавр как никто другой владел секретами боя на секирах и топорах и многому научил парня. Сашка мог бы гордится своими успехами, если бы не скверный характер кузнеца. Стоило Сашке отшлифовать один из приемов, как Лавр применял более заковыристый и, Сашка получал очередную порцию синяков или легкий порез на коже. Парню порой казалось, что Лавр своей секирой мог бы побрить Сашку, даже не оцарапав. А легкие порезы, которые он наносил парню имели цель унизить его.

Вместо Лавра народ выбрал нового десятского, и тиун утвердил его в должности. Потом Мирон зачитывал грамотку. Тиун тут выполнял роль главного фискала, собирая налоги с населения. Сашке скоро наскучило его слушать, а вот мужики внимали словам тиуна, иногда пытаясь протестовать или что-то там доказать. Обсуждение шло бурно. Тиун упрямо стоял на своем, когда дело касалось прошлогодних недоимок. Местные мужики горячились, кричали, бросали шапки оземь, но все их причитания совсем не волновали представителя власти, требовавшего выплатить положенное в полном объеме. Сашка убрался, пока его никто не заметил и, поспешил к Людмиле.

Вечером тиун проставился, накрыв для народа поляну. Для Сашки это было в диковинку. Главный местный налоговик кормит и поит налогоплательщиков, такого чуда он еще не видел. Мужики смерившиеся с необходимостью выплаты налогов с горя напились. Многие даже на ногах не стояли, таких под руки уводили жены и дети.

Утром Мирон уехал, а в селяне стали собираться в дорогу. В сборах прошла целая седмица, но, когда обоз тронется в путь, Сашка не знал. Наконец, десятский всех позвал на сход и объявил дату отправления.

Степан, вернувшись со схода велел Сашке собираться в дорогу. Людмила с мольбой смотрела на благодетеля, и Степан растаял под ее жалостливым взглядом.

– - Собирайся и ты. С нами поедешь, -- велел он ей.

Людка совсем по-детски захлопала в ладоши, а потом стремительно бросилась на шею к Сашке, успев быстро шепнуть на ухо.

– - По дороге сбежим.

Сашка уже давно готовил побег. Терпеть семейство Дмитра уже было не в моготу. Да и Степан с дочкой, хоть вида и не показывали, но тоже тяготились гостеприимством родственников.

Целый день оставаясь на виду, Сашка заметно нервничал. Он с сыновьями Дмитра перетаскивал корзины с зерном, нагружая сани, потом таскал кули и разделанные туши, завернутые в мешковину. Ему постоянно делали замечания - то не туда положит, то не так поставит. Бочку, битком набитую шкурками, загрузили последней, а ему так и не удалось отлучиться, чтобы добраться до тайника. Однако, на ночь глядя, санный поезд никуда не поехал, и дождавшись, когда все домочадцы уснут, парень осторожно стал пробираться к выходу.