Наказание без вины (вариант перевода)
Шрифт:
Она продолжала:
– Я все время с ним. Мы объехали все места, где я когда-то любила тебя... Это была ошибка. А теперь... Помнишь лужайку на Монте-Верде? Мы были там на днях. Месяц назад мы летали в Афины, взяли с собой ящик шампанского.
– Ты не виновата, нет, не виновата!
– Он смотрел на нее в упор.
– Ты другая, ты... не она. Это она всему виной. А ты - ты тут ни при чем.
– Ты бредишь, - резко сказала женщина.
– Я и есть она, и никакой другой быть не может. Во мне нет ни одной частички, которая была бы чужда ей. Мы с ней одно и то же.
–
– Я вела себя именно так. Я целовала его.
– Ты не могла. Ты только что родилась!
– Допустим. Но я родилась из ее прошлого. И из твоей памяти!
– Послушай, - говорил он, - может быть, как-нибудь... ну, заплатить побольше, что ли? И увезти тебя отсюда? Мы улетим к черту на кулички, в Париж, в Мельбурн, куда хочешь!
Она рассмеялась.
– Куклы не продаются. Поглядел - и хватит с тебя.
– У меня много денег!
Она покачала головой.
– Это ничего не значит. Уже пробовали. Ты знаешь, даже то, что делается, - нарушение закона. Власти терпят нас до поры до времени.
– Кэти, я хочу одного - быть с тобой.
– Это невозможно, ведь я та же самая Кэти. А кроме того, конкуренция сам понимаешь. Кукол нельзя вывозить из здания фирмы: начнут копаться, раскроют наши секреты. И вообще хватит об этом. Я тебя предупреждала - не говорить о таких вещах. Пропадет вся иллюзия. Останешься неудовлетворенным. Ты деньги заплатил - делай то, за чем пришел.
– Кэти, я не хочу тебя убивать!
– Нет, хочешь, хочешь! Ты просто подавляешь в себе это желание.
– Не надо было мне приходить сюда. Ты так хороша!
– Хороша, да не для тебя.
– Замолчи.
– Завтра мы вылетаем с Леонардом в Париж.
– Ты слышала, что я сказал?
– А оттуда в Стокгольм, - она весело рассмеялась и потрепала его по щеке.
– Так-то, мой толстячок.
Темное чувство зашевелилось в нем. Он стиснул зубы. И в то же время он отлично понимал, что происходит. Горечь и ненависть, пульсирующие в глубинах мозга, посылали оттуда свои сигналы, и тончайшие телепатические приемники в феноменальном механизме ее головы улавливали их. Марионетка! Это он управлял ее телом, он подсказывал ей все ее реплики.
– Старикашка. А ведь когда-то был ничего.
– Остановись, Кэт.
– Ты стар, а мне только тридцать один год. Эх, ты. Думал, я с тобой век проживу? Да знаешь ли ты, сколько на свете мужчин, которым ты в подметки не годишься!
Он вынул из кармана пистолет, не глядя на нее.
– Кэтрин.
– "Голова его - чистое золото..." - прошептала она.
– Кэтрин, замолчи!
– "...На ложе моем искала я того, которого любит душа моя, искала его и не нашла. Встану же я, пойду по городу, по улицам и площадям, и буду искать того, которого любит душа моя".
Откуда она знала эти слова? Они звучали и ныли в его мозгу, как она могла их услышать?
– Кэти, - сказал Джордж и с усилием потер лоб.
– Не заставляй меня выстрелить. Не заставляй меня.
– "Щеки его - цветник ароматный...
– бормотала она, закрыв глаза. Живот его, как изваянный
– Кэти!
– яростно крикнул он.
– "Уста его - сладость..."
Выстрел.
– "...вот кто мой возлюбленный!.."
Второй выстрел.
Она упала. Ее бесчувственный рот был приоткрыт, и какой-то механизм, уже безнадежно изуродованный, все еще действовал, заставляя ее повторять: "Возлюбленный, возлюбленный..."
Джордж Хилл опустился в кресло.
Кто-то приложил холодную влажную ткань к его лбу, и он очнулся.
– Все в порядке, - сказал черноволосый человек.
– Кончено?
– прошептал Джордж.
Человек кивнул.
Джордж взглянул на свои ботинки. Он помнил, что они были испачканы. Сейчас они блестели, как зеркало. Все было прибрано, нигде ни пятнышка.
– Мне надо идти, - сказал Хилл.
– Если вы чувствуете себя в силах...
– Вполне.
– Он встал.
– Уеду куда-нибудь. Начну все сначала. Звонить Кэти, наверное, не стоит, встречаться с ней - тем более.
– Вашей Кэти нет в живых.
– Ах, да, конечно, я же убил ее. Господи. Кровь потекла совсем как настоящая.
– Мы очень гордимся этим нюансом.
Джордж Хилл вошел в лифт и через минуту был уже на улице. Накрапывал дождик. Ему захотелось пройтись по городу, бродить долго-долго... Ревность, жажда мести - все, что тяготило его, было начисто смыто. Как будто в его душе произвели такую же уборку, как в комнате, где только что совершилось убийство. Если бы настоящая Кэти появилась сейчас перед ним, он лишь молча преклонил бы перед ней колени. Она была мертва - он сделал то, что хотел. И осталась жива. В конце концов, назначение этих кукол и состоит в том, чтобы предупреждать реальные преступления. Захотелось убить кого-нибудь, вот и отыграйся на манекене. Дождь стекал с полей его шляпы. Джордж Хилл остановился у края тротуара и смотрел на проносящиеся мимо машины.
– Мистер Хилл?
– сказал голос рядом с ним.
Он обернулся.
– В чем дело?
На его руке замкнулся браслет наручников.
– Извините, сэр. Вы арестованы.
– Но...
– Попрошу следовать за мной. Сэм, ступайте вперед.
– Вы не имеете права.
– Мистер Хилл, закон есть закон. Вы подозреваетесь в убийстве.
Дождь лил целую неделю; он и сейчас струится за окнами. Джордж просунул руки через решетку: ему хотелось поймать капли дождя.
Ключ заскрежетал в замочной скважине, но он не пошевелился. Адвокат вошел в камеру.
– Ничего не вышло. Просьба о помиловании отклонена.
– Я не убийца. Это была просто кукла, - сказал Хилл, глядя в окно.
– Да, но... Таков закон, вы знаете. И они тоже, вся эта компания "Марионетки Инкорпорейтед". Все приговорены. Директор уже того.
– Адвокат провел пальцем по шее.
– Боюсь, что ваша очередь сегодня ночью.
– Благодарю вас, - сказал Хилл.
– Вы сделали все, что могли. Выходит, это все-таки убийство? Даже если я убил не живого человека, а его макет. Так, что ли?