Наказание для вора
Шрифт:
— Все за мной, — и быстро направился в сторону библиотеки. Из преподавательской вышли Варез, профессор экономики, которому Лен был обязан внеурочным рефератом, Ламелинэ, ведший расоведение, и Тауртаг, орк-алхимик.
Когда они добрались до библиотеки, двери ее были плотно закрыты, но не на замок. Лорд Риланэ осторожно вошел, вслед за ним потянулись остальные. Последним был Лен, больше всего боящийся вновь увидеть жалко раскинувшегося Оскара в луже собственной крови. Но ему это не грозило: в библиотеке никого не было. В том числе, и трупа. Лен бы подумал, что сходит с ума, но цепкий взгляд бывшего вора заметил еще одну пропажу — на полу отсутствовал ковер.
* * *
Дель,
Дойдя до Академии, когда солнце уже зашло за горизонт и стало ощутимо холодать, они встретили чем-то недовольного Реба, который помимо свитка с рефератом подмышкой имел свежий отпечаток ладони на щеке.
— Кому-то не понравилось твое внимание? — пошутил Мэл, улыбаясь: когда еще выпадет шанс стать не целью насмешки, а ее создателем.
— Отвянь, Мэл, — зло бросил дракон, и человеку резко расхотелось шутить: иногда он боялся друга.
— А Лен где?
Лицо Реба смягчилось, он демонстративно закатил глаза и страдальчески произнес:
— Мучается. Бьется с книгами. Сомневаюсь, что он уже закончил. Когда я уходил пару часов назад, он сидел злой, как орда демонов перед закрытыми Вратами. Пойдемте.
С драконом дорога пошла быстрее и веселее: теперь Мэл, вместо того, чтобы вываливать на голову Деля свои любовные переживания, переругивался с Ребом, которого это, похоже, забавляло. Ликан же шел рядом, практически не принимая участия в перепалке, и думал о работе. Ему всегда было сложно ее найти, даже когда не приходилось подстраиваться под учебу в Академии, а теперь и подавно. Дель не мог, как Реб, взять и устроиться в какой-нибудь кабак самого низкого пошиба и разнимать пьяные драки и поножовщины. Не хватало ему жесткости дракона или наглости лиса, чтобы работать там, куда могли взять ликана. А там, где он сам хотел и мог работать, его просто-напросто не брали: все боялись и ненавидели ликана в нем. И он тоже. Больше всех них, смотрящих с плохо затаенным страхом. Он ненавидел волчьи черты в своем лице, ненавидел кровь ликана, текущую по его венам, ненавидел самого себя за то, что существовал на этом свете, за то, что родился…
Терпкий запах свежей крови, человеческой крови, и собратьев заставил Деля резко остановиться и помотать головой, принюхиваясь и пытаясь понять, откуда ветер принес их. Друзья как по команде остановились и замерли. Даже Реб не отпустил свои дежурные шуточки.
— Где? — лишь спросил дракон, становясь серьезным и собранным.
— Там, — ответил Дель, наконец определившись и метнувшись в указанную сторону. Они пробежали всего лишь несколько улиц и оказались в одном из многочисленных тупичков Квартала Бедняков. Убийства здесь были не редкостью, но то, что им открылось… Три женских трупа в белых балахонах: сестры Смирения, служительницы больниц и ночлежек для нищих, неприкосновенные для жителей Квартала Бедняков. Даже самые опасные и безумные преступники Рестании не поднимали на них свои ножи. А теперь три сестры лежали в луже крови, а белые балахоны
Мэл едва успел забежать за угол, где его вырвало. Реб рефлекторно положил руку на пояс, туда, где всегда висели ножны с мечом, и ругнулся, найдя привычный холод стали. Дель пошатнулся и принюхался.
— Они ушли.
— Они? — переспросил дракон.
— Да, их было двое. Ликаны.
И тут со стороны Старого Квартала раздался дикий властный вой.
— Трое, — едва слышно прошептал Дель.
Глава 4. А все только начинается
Он потерял счет времени: вокруг ходили люди и нелюди, что-то обсуждали, о чем-то переговаривались, но он их не слышал. Уши будто забили ватой, а в голове была странная, пугающая легкость.
Кто-то сунул ему в руки стакан, и он сделал глоток: вода. А потом залпом выпил остальное. Оказывается, у него пересохло горло. А еще — трясутся руки. Едва не выронил стакан, но кто-то его забрал.
Лен начал медленно приходить в себя и, подняв голову, встретился взглядом с темно-серыми глазами.
— Альберт скоро будет, — произнес Герим успокаивающе (насколько это возможно в его исполнении).
— Я думал, вы меня ненавидите, — выпалил не думая (нечем пока, увы!) Лен. Профессор истории как-то странно на него посмотрел, со значением, которого лис не понимал и в своей любимой манере снисходительно усмехнулся. Это тут же привело Лена в чувство, но он не успел по привычке начать хамить. В этот же момент в библиотеку вошел второй заместитель начальника Управления, Альберт Крейл собственной персоной. Это был еще крепкий человек лет шестидесяти с усталым лицом, но горящими бледно-зелеными глазами, от проницательного взгляда которых ничего не могло укрыться. Раздав указания подчиненным и разогнав собравшуюся у входа толпу преподавателей, быстро опросив каждого из них, отец подошел к нему и присел напротив, поймав взгляд.
— Что случилось, Лен?
И Лен рассказал все, от начала до конца. Что интересно, Герима отец не выгнал, как остальных. Присутствие историка нервировало.
— Значит, ты почувствовал? Услышал, унюхал?
Лен отрицательно покачал головой:
— Нет, он никак не выдал своего присутствия, не было запаха, и я даже не слышал его дыхание. Но, проклятье, пап, я его учуял, у меня звериная сущность внутри парализовала от страха… Постой! — он вцепился в запястье отца: он вспомнил! — Я знаю это чувство, пап, это был ликан. Я помню, когда в первый раз встретил Деля, меня также прошибло, едва с собой справился. Это теперь я привык к присутствию ликана…
— Значит, ликан, — пробормотал Крейл себе под нос. — Или кто-то на него похожий.
— Это лишь предположение, — пожал плечами Лен. — Возможно, там вообще никого не было.
— Ты ведь видел силуэт. Кстати, чей?
— Не знаю, у меня перед глазами горела свеча, а он стоял вдалеке, тут даже звериное зрение не помогло. Но могу сказать, что это не тролль и не гоблин.
— И то радость, — саркастично заметил Герим.
— Спасибо, Лен, ты молодец. А теперь можешь идти домой, лучше ко мне. Проводишь, Нот?
— Куда же я денусь? — проворчал историк.
— Я не могу к тебе, у меня ребята будут волноваться, особенно, Дель… — начал мямлить Лен. Его всегда бесило, когда отец начинал общаться с ним как с любимым и единственным сыном, ласково и нежно, потому что от такого обращения лис не мог скрыться за маской циничного пройдохи. Но свое мнение он все же пытался отстаивать, тем более ужас от ночного «приключения» уже прошел (даже руки не дрожали) и Лен чувствовал себя почти уверенно.
Отец многозначительно хмыкнул.