Наказание свадьбой
Шрифт:
Генриетта демонстративно молчала. Луи явно позабавило поведение Генриетты. Она и не понимала, с каким опасным противником имеет дело.
— Сегодня очень душно. После завтрака обязательно пойду и искупаюсь в пруду. Ты не составишь мне компанию, милая? Нет? Я хотел перейти на более тонкие детали.
Генриетта мрачно покосилась на широко улыбающегося Луи.
— Я вижу, милая, тебе не терпится снова оказаться в моих объятиях, но, к сожалению, сегодня я занят. Мне надо повидаться с баронессой де Ласси и ее милыми дочерьми. Они
Лицо Генриетты становилось все мрачнее, но Луи продолжал измываться над нею.
— Кстати, я заметил, что ноги у тебя кривые. Думаю это оттого, что ты не пользуешься дамским седлом…
— Ах ты мерзкий, ничтожный, вонючий пьяница! Пылая гневом, Генриетта запустила в него тарелку, а
после нее все, что лежало на столе, полетело в Луп. Под конец, когда ничего рядом не осталось, она запустила в него стул, на котором сидела. Луи с хохотом уклонялся от летящих в него предметов.
— Насильник, грязный совратитель женщин, ничтожество! — Генриетта топнула ногой от бессильной ярости. — Не смей никогда ко мне приближаться, не смей говорить со мной, слышишь, мерзавец!
Генриетта повернулась и пошла к выходу. Следом прозвенел спокойный голос Луп:
— Ты идешь к пруду, милая?
Эти слова оказались последней каплей в переполненной чаше терпения Генриетты.
— Я убью тебя!
Она бросилась в сторону Луи, а тот со смехом побежал от нее. Генриетта погналась за ним и чуть не сбила с ног Журдена, который в этот момент входил в столовую. От удивления тот открыл рот и, хлопая ресницами, смотрел, как Генриетта гонялась за Луи, сыпя проклятиями. Слуги со всех сторон сбежались на крики. С ними происходило то же самое, что и с Журденом.
Разъяренная Генриетта выскочила за ним во двор.
— Стой, мерзавец! — кричала она. В ответ слышался смех.
Луи описывал круги по двору. И как ни старалась его догнать Генриетта, ничего не получалось. Луи сделал очередной круг и остановился у ворот. Едва Генриетта приблизилась, как он исчез за воротами.
— Ну, погоди, трус! — пригрозила ему вслед Генриетта.
— Чего рот разинул? — крикнула Генриетта конюху, который действительно стоял с открытым ртом. — Седлай лошадь, мне надо уехать из этого проклятого места!
Как только Луи появился на площади, к нему подошла баронесса де Лассп. На этот раз она была без мужа, только с дочерьми. Луи пребывал в отличном расположении духа. Он вежливо поздоровался с женщинами. Их тут же обступило около десятка человек, в основном женщины. Баронесса по очереди представляла своих знакомых. Не слушая имен, Луп кивал всем. Когда представление закончилось, Жюстина сразу напомнила ему об обещании рассказать историю с баронессой дю Рено. По-видимому, все остальные также ждали этого.
— Хорошо, — согласился Луи и начал рассказывать.
— Я поехал в церковь, нашел исповедника баронессы, затем напоил его. И переодевшись в сутану, отправился в замок. В замке
«Каков подлец!» — подумала Генриетта. Она стояла у ворот и не пропустила ни одного слова из рассказа Луи.
— Но как вам удалось соблазнить баронессу за столь короткое время? — спросила Жюстина.
Луп устремил на нее особый, многозначительный взгляд. Чем дольше он смотрел на нее, тем больше она краснела.
— Миледи, — конюх подвел к ней лошадь, к седлу был приторочен арбалет.
— Вам нет равных в изобретательности, граф! — с восхищением произнесла баронесса. — Признаться честно, я удивлена вашему стремлению жениться на дочери герцога Орлеанского, всем известен скверный нрав этой особы.
Ее слова были неприятны Луи. Он собирался резко ответить баронессе, когда заметил мелькнувшее в полуоткрытых воротах лицо Генриетты. Луи изменил интонацию голоса, придав ему немного грусти.
— Я женюсь из жалости, баронесса.
Луи притворно вздохнул. Генриетта навострила уши.
— Из жалости? — переспросила баронесса.
— Да, сударыня, из жалости! Бедняжка так страдала, мне не оставалось другого выхода!
— Мы ничего не слышали, — удивленно произнесла баронесса.
— У нее была оспа, — пояснил Луи, — бедняжка не снимает вуали, лицо обезображено, тело тоже, а ноги стали совсем костлявыми. Страшная картина! Можете себе представить, какие чувства я испытал, увидев Генриетту в таком состоянии?
— Вы излишне сострадательны, граф, — жеманясь, заметила баронесса, — вокруг вас столько прекрасных дам, так стоит ли жертвовать собой во имя одной, недостойной вас?
— Не могу не признать вашей правоты, сударыня, — сокрушенно ответил Луи, — мой исповедник не раз упрекал меня, что я излишне жалостлив и страдаю чрезвычайной чувствительностью к обиженным тварям божьим.
Этого Генриетта не смогла вынести. Невзирая на толпу людей, она стремительно подошла к Луи.
— Вы меня имеете в виду?! — разъяренный облик Генриетты поверг всех в ужас. — Я вас спрашиваю: кого вы назвали «уродливой и костлявой», кого вы причислили к обиженным тварям божьим?
Луи невольно попятился от Генриетты. Но не тут-то было! Она набросилась на него, не обращая внимания на людей.
— Вы низкий, бесчестный человек, тупоголовый болван, мерзопакостный похотлпвец, грязный пьяница, негодяй с отвратительными манерами! Смеете говорить, что женитесь на мне из жалости? Смеете называть меня уродливой, когда сами не красивее завалявшейся в грязи свиньи! Хотите жениться — женитесь на этих бесчувственных куклах! — Генриетта ткнула пальцем в сторону дочерей баронессы. — Если, конечно, вы успели поменять свои пристрастия: с совращения жен перешли на их дочерей.