Наказание за любовь
Шрифт:
Он переместился на ее кровать и залез под перину.
Господи, до чего же он худой, думала она. Бедняга, как же он тощ!
Она не знала, как ей себя вести, она так хотела сделать все, как нужно, но умела так мало. И все это прошептала ему.
— Делай то, что чувствуешь, — ответил он.
— Могу я тебе кое-что сказать?
— Что же?
Ужасно, она не знала, что же делать с рукой, оказавшейся внизу, он ее придавил.
— Я не хотел бы заниматься этим ни с кем другим, Тува. Не смог бы.
Она
— Я рада слышать это, Ян.
Голос его звучал смущенно.
— Ты рассердишься, если у меня ничего не получится?
— Но дорогой ты мой, неужели ты думаешь, я не пойму. А это не будет для тебя слишком большое напряжение?
— Постараемся быть осторожными. Но, Тува… если у меня не получится… я все равно смогу сделать так, чтобы тебе было хорошо. Если ты хочешь.
— Спасибо, Ян, — пробормотала она, уткнувшись ему в шею, потому что жутко смутилась. — Давай постараемся, чтобы ты тоже поучаствовал, ладно?
— Сделаем все, что в наших силах, — улыбнулся он. — Но тогда ты должна мне помочь.
— А что мне делать? Понимаешь, опыта у меня маловато.
— Прежде всего, сними майку! И трусики.
— Да, конечно.
Она села на кровати и стала раздеваться, копаясь как трехлетний ребенок. Когда она наконец разделась и с быстротой молнии нырнула под перину, она заметила, что Ян тоже разделся. У нее даже зубы стучали от волнения.
— Ну-ну, — сказал он и обнял ее. — Все будет так хорошо.
У нее вырвался какой-то дрожащий смешок:
— Интересно, кому здесь больше нужна помощь?
— Придется помогать друг другу.
Его руки гладили ее плечи, и она чуть-чуть подвинулась к нему, слишком близко она не смела. Он стянул перину и поцеловал ее в шею. Потом его губы скользнули к ее груди и поцеловали одну.
— О-о-о, — выдохнула Тува, и соски ее тут же затвердели.
Теперь, наверное, моя очередь что-то сделать, подумала она и обвила руками его кудрявую голову. Было приятно дотронуться до его волос, он поднял голову и мог теперь целовать ее снова. На этот раз поцелуй был совсем другим. Настолько другим, что Тува позабыла о том, какая она неловкая, и ответила на него.
До чего же легко я поддалась чужому влиянию, подумала она. Ведь он на самом деле мне совсем чужой, он ужасно болен, но чертовски симпатичен и так привлекателен, что я… что я…
О боже, она внизу стала совсем мокрая. Ой, надеюсь, что он это не заметит, думала она. Нет, какая же я дура. О, дорогие боги и духи, сделайте так, чтобы я все сделала правильно! Чтобы ему было хорошо!
Он что-то прошептал ей. О том, что он еще не может. Не могла бы она помочь немного?
— Но как?
Он осторожно показал ей, что она должна сунуть руку под перину. Взял ее руку и показал дорогу.
Тува глубоко вздохнула. Но, чтобы
Она сначала ласкала его, а потом сползла чуть ниже и поцеловала в самое чувствительное место. А когда это было сделано и непохоже было, что он имел что-то против, она отважилась прибегнуть к более изобретательной помощи.
Хотя пока это ничего не изменило.
— Не думаю, что что-то получится, Тува.
— Конечно, получится! Не сдавайся!
— Вот! Ложись! Теперь я!
Он лег между ее ног. Она почувствовала его язык и в ужасе отпрянула.
— С реакцией у меня все в порядке, — нервно засмеялась она, когда поняла, что ей нравится то, что он с ней делает.
Ян лег рядом.
— Ты красивая, Тува.
— Я такая бесформенная, ни шеи, ни талии. Да и ноги короткие…
— То, что я чувствую — это мягкая шелковая кожа, упругий живот, великолепное тело. Не буду вдаваться в детали, и этого довольно!
— Ты устал?
— Да нет. Я с удовольствием продолжу. С большим удовольствием.
Она опустила руку вниз и потрогала его.
— О, Ян, кажется, начинает помогать!
— Я же говорил, что ты ужасно привлекательная. Ну, ты… не боишься?
Она снова вздохнула:
— Ты же сам прекрасно видишь, что я хочу! Я не могу это скрывать. Ой, чертова перина, — пробормотала она и сбросила ее на пол. Тува всегда прибегала к крепким выражениям, когда чувствовала себя глупой и неуверенной.
Но, наконец, она ощутила чудесное единение с ним, пока это была только духовная близость. Между ними возникли понимание и нежность. Это было так прекрасно, так восхитительно, что обычно такая решительная Тува едва могла дышать. Совершенно непроизвольно, потому что сейчас она не боялась, она взяла его лицо в ладони:
— О, я так люблю тебя, Ян! Ужасно люблю!
Он не ответил, потому что это была вполне обычная реакция в самый разгар любовного акта, он только нежно посмотрел на нее и улыбнулся. Тува обняла его и сильно прижала к себе. Она была так благодарна, так благодарна ему за то, что он позаботился о ней так сильно, что захотел переспать с ней, она знала, что эта мысль была унизительной, ей следовало бы больше уважать себя. Но, Господи, до чего же он ей нравится, потому что ласков с ней!
Ее охватила глубокая печаль — она ощущала его изможденное тело и знала, что дни его сочтены.
— Ты не должен, Ян, не надо, — рыдала она. Он правильно понял ее. Он очень хорошо знал, о чем она.
— Забудь об этом, Тува! Забудь об этом сейчас! Ради меня!
— Хорошо, я больше не буду об этом, обещаю! Она провела руками вдоль его бедер и ужаснулась: настолько тощими они были.
— Ян, ну неужели ты думаешь, что сможешь? Может, тебе лучше лечь? А я…