Наказаны любовью

Гилева Наталья

— Потому что когда-то я нанесла его тебе, — признала Рамона. — Мне уже нет смылся скрывать. Все бессмысленно. Я столько старалась, я так верила, что не повторишь моей судьбы, что ты не поддашься соблазну любить, но как в омут с головой окунулся в нее, когда познакомился с Кристиной.

— Ты наконец-то смогла произнести ее имя. Что должно еще произойти, чтобы ты смогла ее принять? — спросил Роберто, он сел, облокотившись руками на колени, словно так сильно устал. — Ты признаешь, что разрушила мою жизнь?

— Ты смог вновь

все вернуть. Я не верила. Тебе удалось сделать то, что боялась сделать я. Всю жизнь прожив с твоим отцом, я так и не смогла его полюбить.

— И ты решила, что я тоже должен жить так, как хочется тебе?

— Я не хотела, чтобы ты страдал.

— О чем ты говоришь? Признайся, что ты сделала, — Роберто встал и прошел в свой кабинет, вернее то, что он него осталось. Через какое-то время он вернулся, держа снимки в руках. — ТЫ ведь знаешь, что это за фотографии. Кто на них изображен?

— Она не изменяла тебя, — проговорила Рамона, опустив голову.

Роберто кинул снимки на пол.

— Это мне уже известно, — печально произнес он. — За что? Я не буду спрашивать — как ты могла, я просто хочу знать — за что ты так поступила со мной? Со своим единственным сыном?

— Я хотела тебе только счастья.

— Какого? Я так тебя боготворил. Ты сама все разрушила. Ты решила, что я должен жениться на Паломе. Я это сделал — думаешь в угоду тебе? Ошибаешься. Я был так зол на тебя. Ты кричала об измене — и знаешь, что, говорила, что не сможешь воспитывать чужого ребенка. Так вот — Виктория не моя дочь. Палома была беременна, когда выходила замуж.

Рамона уронила бокал с коньяком.

— Что?

— Ты разбила мое сердце. Ты заставила меня рано повзрослеть. Но не это страшно, страшно то, что я не знал своего сына. Я не видел, как он растет. Как учился ходить, как сказал первое слово. Ты мне этого никогда не вернешь.

— Что ты говоришь? Как Виктория не твоя дочь? Какой сын?

— Виктория не моя дочь. Вернее, я не родной ее отец, но она навсегда останется моей дочерью. Ты решила, что у меня должна быть моя семья, но у меня ее нет, я давно развелся, но ничего не говорил только из-за Виктории. А потом наступил момент, когда она стала просить.

— Ты не стал признаваться из-за Кристины.

— Да, — Роберто отвернулся от матери. — Я решил наказать ее за измену. За то, что так жестоко со мной поступила. Ты не представляешь сколько я ее мучал. А она…, — Роберто замолчал и сел на диван. — Она ведь ни в чем не виновата. Кроме одного, того, что полюбила меня.

— Когда я узнала, что она жива. Честное слово — я испытала облегчение, я думала, что виновата в ее смерти.

— Ты виновата в том, что решила вмешаться в нашу жизнь, считая себя правой. Ты заставила меня сомневаться в ней. Ты позволила мне считать ее мертвой. В то время, как она нуждалась во мне. В моей помощи.

— У нее же все в порядке. Она вышла замуж родила сына, дочь. Ты обвиняешь меня в том, что твоя жизнь

не удалась.

Роберто покачал головой.

— Ты так легко признала факт, что Виктория не моя дочь. Моя жизнь — она вся впереди. Она оборвалась, когда Кристина исчезла, и вновь началась с ее появлением.

— Я не думаю, что это правда. Это просто твои слова. Ты прав — я проиграла, не надо сейчас придумывать того, чего нет. Виктория — твоя дочь. Да, это я заказала те фотографии. Я хотела, чтобы возненавидел ее. Расстался с ней.

— Тебе было этого мало, — Роберто подводил ее к правде. Он хотел, чтобы она сама призналась во всем.

— Да. Я подожгла ее дом.

— Кто-то погиб в том доме. Ты виновата в этой смерти. Слава богу это была не Кристина.

— Я уже наказала себя. Все эти годы я постоянно думала об этом. Я жалела, что пошла на поджог.

— Ты будешь жить с этим осознанием, — сказал Роберто. — В этом я ничем тебе не могу помочь.

— Ты все забрал. Палома ушла к другому мужчине. Я ее считала такой тихой. Скромной.

— Никогда бы не подумала, что она способна родить от другого?

— Ты же спал с ней. Я знаю.

— Это была видимость. Для тебя. Спать в одной постели — это еще не значить заниматься любовью. Ты так хотела, чтобы она забеременела побыстрее, была так рада этой новости, что ни на что не обращала внимания. Когда же родилась Виктория — эта маленькая девочка, я впервые после стольких дней понял, что должен о ней позаботиться, так как не видел, что Палома сможет это сделать. Я полюбил свою девочку. Она стала смыслом моей жизни. Пусть я утратил вкус, но теперь мне было для чего жить.

— Я все равно не верю тебе, — Рамона встала.

— Мне искренне жаль тебя. Я последний раз предупреждаю тебя — прекрати вмешиваться в мою жизнь, иначе я за себя не ручаюсь.

— Виктория твоя дочь, — Рамона не верила в то, что слышала. Она не восприняла его слова о разводе.

Роберто встал с дивана.

— Я долго ждал, когда наступит этот момент — когда скажу тебе правду о Виктории. Хотел увидеть твою реакцию. Но теперь понимаю, что это неправильно — ведь этим становлюсь на тебя похожим — причинить боль родному человеку. Мне это не нужно. Мне нужна моя семья. Я ее вновь обрел. Я до самой смерти буду ее защищать. Свою семью.

Роберто направился к выходу.

— Виктория твоя дочь, — вновь повторила Рамона.

— Да, Виктория моя приемная дочь. Она всегда будет моей дочерью. Только у меня вопрос — позволил бы я своему родному сыну жениться на моей родной дочери? Даниэль мой сын. Ты лишила меня его своим безумным поступком.

— Даниэль твой сын? — Рамона побледнела. — Что ты такое говоришь? Это ложь.

Роберто покачал головой.

— Ты способна лгать. Он мой сын. Это твой дом. Ты так за него билась. Теперь ты осталась одна в своем доме. У нас есть свой. Я построил его для своей семьи. Я иду домой.