Наказать Грейнджер или дочь Малфоя
Шрифт:
«Да, профессор Грейнджер сегодня очень хороша».
***
Гермиона любовалась танцем дочери и Малфоя. Она отвернулась, когда они закончили, боясь, что слизеринец заметит ее взор.
Она очень удивилась, услышав почтенное:
— Мисс Грейнджер, вы позволите.
Гермиона не знала, как ему могло придти это в голову. Она осторожно приняла его руку.
Блондин уверенно повел.
— Что это …
— Не обольщайся, — слизеринец больно сдавил ее талию, — это просьба Эбигейл.
Как же неудобно в его властных руках, будто в оковах. Женщину пугала это близость.
Драко погряз в воспоминаниях, ему не забыть времена, когда это тело принадлежало только ему.
Он провел рукой по ее спине, там, где пальцы коснулись голой кожи, словно обожгло. Но приятно обожгло.
Гермиона отпрянула.
Малфой ухмыльнулся. Он приблизил ее к себе и шепотом спросил:
— Так почему ты до сих пор одна, Гермиона Грейнджер?
Глава 19
Эбигейл знала, где искать подругу.
Хоть коридор на третьем этаже перестал быть запретным еще во время учебы ее отца, он по-прежнему оставался пустынным. Редко, когда студенты заглядывали сюда. Это было их с Карли пристанище в моменты, когда хотелось побыть наедине со своими мыслями.
Карли сидела на подоконнике, локтями упершись в колени. Отрешенный вид, мокрые глаза.
Эбби скинула неудобные каблуки и села рядом.
— И это наш первый бал, — вздохнула она.
— Он зажимал в коридоре Вар, — из карих глаз снова потекли слезы.
Малфой прижала к себе подругу.
— Все парни – придурки. Не плачь.
— Я отомщу, Эбби, вот увидишь!
***
Гермиона забежала в свою комнату, закрыв дверь, она скатилась по ней на пол.
Женщина обняла себя руками. Его запах, они танцевали от силы три минуты, а ей уже кажется, что он полностью смешался с ее кожей. Стало тошно.
Она побежала в ванную, встала под
Ей казалось, что он повсюду, его запах сводил с ума.
Он уверенно скользит руками по ее телу, она вырывается, он крепче прижимает ее к себе.
— Моя, — шепчет он, прокладывая дорожку поцелуев от шеи к груди.
— Нет, — она пытается отпихнуть от себя тело слизеринца, но оно еще ближе.
— Моя, — его поцелуи становятся животными, он кусает ее, сильнее прижимая к холодным плитам подземелья.
Стоять под струями воды с закрытыми глазами Гермиона больше не может, в ее сознание врываются все новые картины из прошлого.
Запах не исчезает, он впитался в нее. Атлас платья прилип к телу, женщина с остервенением рвет его.
Гермиона Грейнджер чувствует себя маленькой беззащитной девочкой.
В зеркале она замечает, что на ее спине красуется след от руки Драко Малфоя.
Спустя 2 месяца.
Малфой опустил голову в Омут Памяти.
Танец.
Он наблюдал со стороны, как они танцуют с Грейнджер.
«Она так красива. А мы отлично смотримся».
Во время танца он старался смотреть сквозь нее, сейчас он мог разглядеть, что гриффиндорка бросала на него пылкие взгляды. Вот только что в них? Ненависть? Злоба? А может страсть?
Слизеринцу хотелось, чтобы было последнее, он тяжело сглотнул.
Вот он приближает ее к себе, а она, как оказалось, залилась краской. После его вопроса, она как ошпаренная летит прочь из Большого зала.
Он поправляет ворот пиджака, со стороны выглядит растерянным и возбужденным.
«Черт, это же могли заметить».
Но не заметили.
Малфой выныривает из Омута. Вот уже два месяца он повторяет эту процедуру, смотрит со стороны, пытается понять и анализировать.
Грейнджер залилась краской. Почему? И почему она так смотрела?
Драко кажется, что он опять сходит с ума и опять из-за грязнокровки, в брюках становится тесно от затвердевшего достоинства. Это больше, чем желание. Безумие накрывает его разум. В голове только она - его мания, его психоз по имени Гермиона Грейнджер.