Наказать Грейнджер или дочь Малфоя
Шрифт:
— Я буду сама украшать мэнор, — улыбнулась девушка. — Я хочу, чтобы это Рождество стало лучшим.
От женщины не скрылось некое разочарование в глазах дочери.
— Только, только, я не знаю, как сказать папе …
— Эбби, ты не виновата в наших взаимоотношениях.
— Папа, просто, мы привыкли, — вздохнула девочка.
— Ты не должна от него отказываться
— Прости, просто идеальное Рождество я вижу с вами вместе, — выдохнула Эбби.
Она боялась заводить разговор с Гермионой о Драко, боялась задать главный вопрос, но она верила, что у родителей еще не все потеряно.
***
Гермиона стояла с летучим порохом в руках и все никак не могла шагнуть в камин.
И зачем она только согласилась?!
Женщина верила в Малфоя, она надеялась, что он посчитает идею совместного Рождества абсурдной и не придет.
Эбби не просила ее, не уговаривала, она просто намекнула, поэтому декан Гриффиндора во всем винила себя.
«У нас общая дочь и мы должны попробовать нормально общаться ради нее».
Как же она нервничала. Наконец она собралась с духом:
— Малфой-мэнор, — четко проговорила она.
***
Драко Малфой уверенно чувствовал себя в отчем доме. Он знал, что Грейнджер мечтает о том, чтобы он не пришел, но у нее у самой хватило глупости согласиться на авантюру дочери. Драко же своего шанса не упустит, он постарается сделать все, чтобы завоевать своих самых любимых женщин.
Мужчина вспомнил тот самый судьбоносный для них день, в который Эбигейл суждено было узнать все из первых уст.
— Папа, куда мы идем? — настороженно поинтересовалась девушка.
Малфой лишь вздохнул, борясь с желанием развернуться. Дом Грейнджер всего в нескольких метрах, и он непроизвольно замедляет шаг. Несколько шагов, и их жизнь уже не будет прежней. Несколько шагов, и он окончательно может потерять дочь.
Он специально не воспользовался каминной сетью, оттягивая момент встречи. Драко еще мог свернуть в ближайшее кафе, струсить, сбежать, ведь он так и не решился сказать дочери, куда они направляются.
Эбби с интересом разглядывала квартал:
— Тут довольно милые домики, так спокойно, тихо.
Мужчина уже видел нужную дверь.
—
— Чей это дом? — дочь не могло не насторожить странное поведение отца.
Драко снова не ответил, он глубоко вздохнул и с показной уверенностью постучал в дверь.
«Пути назад нет».
Гермиона открыла сразу же, она выглядела крайне взволнованной и не могла произнести и слова.
— Мисс Грейнджер? Но … — Эбби ничего не понимала.
Глаза профессора сказали все за нее. Столько печали и боли девочка в них никогда не видела или просто не замечала. Не замечала она и как похожи их глаза, казалось, сейчас на нее смотрели ее собственные. Невероятная догадка поразила ее:
— Вы - моя мама? — глаза гриффиндорки расширились и заблестели от подступающих слез.
— Да, — еле слышно ответила Гермиона и обняла свою девочку.
Они стояли так какое-то время, обнявшись и беззвучно плача.
Для Драко Малфоя эта картина была невыносимой. Слишком глубоко в этот момент он чувствовал свою вину за содеянное. Он испортил жизнь двум своим любимым женщинам. Ему захотелось причинить себе физическую боль, такую острую, которая бы позволила забыть про все душевные раны. Мужчина чувствовал себя лишним, не имеющим права находиться сейчас с его любимыми, которых не достоин. Он быстрым шагом пошел прочь от дома Гермионы Грейнджер, боясь обернуться и увидеть таких несчастных и одновременно счастливых мать с дочерью.
Из воспоминаний его вырвал звонкий голос дочки:
— Мама! — Эбигейл сразу же кинулась обнимать Гермиону. — Ты великолепна, — заверяла она, украдкой поглядывая на реакцию отца, который стал нервно теребить свой пиджак.
Грейнджер для него была идеалом около двадцати лет. Столько же он безуспешно пытался найти ей замену. Ни одна женщина не могла дать и половину тех эмоций, что вызывала у него Грейнджер. Он мог флиртовать с другими, обнимать, целовать, спать с ними – но все было не то. Малфой чуть было не обманулся, женившись на другой, но он знал, чем бы все закончилось. Если бы Эбби не отговорила его, он испортил бы жизнь еще одной женщине. Годье бы ему быстро наскучила, стала раздражать, он бы не стал жалеть девушку, пытаясь скрыть равнодушие. По сути, он поступил благородно, несостоявшаяся супруга грустила около месяца, а в браке могла быть несчастна до конца своих дней.