Наконец-то вместе
Шрифт:
— Вы посчитали, что я вас упрекнул? — недоуменно пробормотал Маккорд.
Именно так Сэм и думала. Но все же удивленно вскинула брови:
— Нет, вовсе нет. Почему?!
— Не знаю. Просто у меня такое чувство, будто вы…
Он хотел сказать «окрысились на меня», но тут же подавил абсурдный порыв. Ну нет, он не позволит ей думать, что ему не наплевать, окрысилась она на него или нет! И по правде говоря, ему действительно наплевать, потому что он никогда не допускал подобных эмоций.
Живое остроумие Литлтон забавляло его, ум — восхищал, а тонкие черты аристократического лица и мягкий рот
Она выбрала такую карьеру и, значит, должна нести свой груз, разбираться с собственными проблемами, идти своей дорогой и открывать свои двери. Он знал, как работать. Ей тоже придется этому научиться. Она его напарница, притом временная. Но отнюдь не ровня ему!
Он знал, что она восприняла вопрос о Росуэлле как критику. Что же, это ее трудности. Он также был уверен, что она за что-то сердится на него, и хотя испытывал совершенно неуместное желание выяснить отношения, знал также, что это будет пустой тратой времени. Сэм Литлтон — красивая женщина, которая непременно попытается играть в женские игры. Это означает, что если он спросит прямо, в чем причина ее обид, она поступит так, как обычно поступают в таких случаях женщины: начнет все отрицать, а потом будет продолжать вести себя так, словно он смертельно ее оскорбил. И при этом будет надеяться, что он сделает то, что обычно делают в таких случаях мужчины: станет добиваться объяснений, мучиться над ответом, искать какой-то потаенный смысл и снова мучиться. К несчастью для Сэм, в тех случаях, когда речь шла о подобного рода играх между полами, ей тоже было далеко до Маккорда. Он уже все испытал, и ему все приелось. До чего же это скучно и предсказуемо! А кроме того, опасно и неуместно на работе.
Они нашли автостоянку почти рядом с домом Соломона, и Маккорд, выбросив из головы все смущавшие его мысли, сосредоточился на парковке машины. Сэм, заметившая, что он не закончил фразу, учтиво повторила ее, заставив его ощутить себя столетним, беспамятным стариком.
— У вас такое чувство, словно я… что именно? Маккорд взглянул в ее обрамленные темными густыми ресницами глаза и впервые заметил в них золотистые искорки.
— У меня такое чувство, словно вы злитесь на меня за что-то! — вырвалось у него. Он тут же прикусил язык, не веря собственным ушам. Неужели он все-таки проболтался?!
Полный отвращения к себе, Маккорд ждал, когда она начнет отнекиваться.
— Верно, — тихо ответила она.
— Неужели?
Он был так потрясен спокойной откровенностью девушки, что мог только молча таращиться на нее.
Сэм слегка улыбнулась и пришла ему на помощь:
— Не хотите узнать почему?
Уголки рта Митчелла дрогнули в усмешке.
— Давайте послушаем.
— Я прекрасно сознаю, что совсем еще неопытна и что мне крупно повезло работать вместе с вами в этом деле. Знаете, я даже не ожидала, что вы произведете на меня такое впечатление в первый
Маккорд был бы безмерно польщен ее словами, если бы не понял, что она намеренно льстит его эго и подливает масла в пламя гордости, желая на самом деле, чтобы он как можно больнее шлепнулся о землю, когда она нанесет удар. «Ничего не скажешь, она успела постичь искусство игры», — сардонически подумал он.
— А теперь по какой-то причине вы осознали, что я полное ничтожество?
— Вовсе нет, — возразила она все с тем же прямым, чистосердечным взглядом. — Но вы мужчина, играющий в мужские игры, и наравне с другими пытаетесь меня обыграть. А я всего лишь женщина, неизвестно почему считающая вас выше и умнее подобных вещей.
— Но что я такого сделал, черт возьми, дабы упасть так низко в ваших глазах?
— Вы знали, что Валенте был у Ли Мэннинг в ту ночь, когда мы сказали ей о смерти мужа, но промолчали, не поделившись со мной. А ведь это важная информация, которую вы утаили и позволили мне на следующий день наткнуться на нее по чистой случайности.
— Я хотел, чтобы вы сами докопались.
— Но зачем? Чтобы доказать свою правоту и мою наивность и неопытность? Чтобы я продолжала заблуждаться насчет Ли Мэннинг лишних двадцать четыре часа?
— Чтобы вы сами убедились в своей наивности и неопытности.
— В самом деле? — резко бросила она. — И вы считаете это эффективными методами работы с подчиненными во время ведения дела об убийстве? Привилегией старшего? Интересно, проделали бы вы нечто подобное со Шредером?
— Нет.
— А с Уомэком?
Митчелл молча покачал головой.
— В таком случае могу предположить, что ко мне вы отнеслись так, потому что я девушка и, следовательно, нуждаюсь в «хорошем уроке», чтобы «знала свое место».
Маккорд смотрел на нее так долго, что Сэм уже отчаялась дождаться ответа. Но когда все же дождалась, в свою очередь, лишилась дара речи.
— Я сделал это потому, что до этой минуты еще не встречал более многообещающего детектива, чем вы. У вас больше таланта, врожденной интуиции и… — он поколебался в поисках нужного слова и выбрал то, что казалось совершенно неуместным в данной обстановке, — и больше сердца, чем у всех тех, с кем мне приходилось работать. Да, я стремился, чтобы вы получили суровый, но безболезненный урок, запрещающий какие-либо эмоциональные сопереживания с объектами расследования. — Он немного помедлил, прежде чем добавить:
— Тем не менее это не изменяет того обстоятельства, что я не прав, по крайней мере в выборе средств, а правы вы. И я действительно не поступил бы так с мужчиной-детективом. Немедленно по выходе из здания объяснил бы, что он только сейчас наблюдал весьма убедительный спектакль, разыгранный женщиной, любовник которой прятался в соседней комнате.
Она уставилась на него с восторженным восхищением, словно признав свою не правоту, он автоматически возвысился до ранга героя, и Маккорд, к своему неудовольствию, обнаружил, что просто тает под этим взглядом.